Дэвид Зельцер - Омен. Знамение.

Катерина повесила трубку и посмотрела на мужа. Он пожал плечами, но был доволен, что все прояснилось. Миссис Бэйлок казалась несколько эксцентричной, но зато полной жизни, что сейчас было самым необходимым в их доме…

Наверху миссис Бэйлок без улыбки глядела на мальчика, дремавшего в кровати, и губы у нее тряслись, будто она созерцала произведение искусства неповторимой красоты. Ребенок услышал неровное дыхание, открыл глаза и встретился с ней взглядом. Он напрягся и сел в кровати, прижавшись к спинке.

– Не бойся, крошка, – прошептала новая няня срывающимся голосом. – Я пришла, чтобы защищать тебя.

С небес раздался неожиданный раскат грома. Дождь усиливался.

К июлю в сельской местности Англии все расцвело. Необычно долгий дождливый сезон привел к тому, что все притоки Темзы разлились и вызвали к жизни даже засохшие семена. Откликнулись на это и земли Пирфорда: они густо зазеленели и ожили; леса, начинавшиеся сразу за садами, стали непроходимыми от трав и скрывали множество животных. Гортон, боясь, что дикие кролики скоро начнут выходить из леса и грызть тюльпаны, поставил на них ловушки: пронзительные крики попавших в капканы зверьков можно было слышать по ночам. Но скоро все кончилось, и не только потому, что Катерина настояла на этом, но также из-за того, что Гортону самому было неприятно ходить в лес и собирать останки несчастных кроликов. Кроме того, он чувствовал на себе чей-то взгляд, будто следящий за ним из зарослей. Когда он признался в этом своей жене, та рассмеялась и сказала, что это скорее всего призрак короля Генриха Пятого. Но Гортону было не до шуток, он отказался ходить в лес, будучи очень озабочен тем, что новая няня, миссис Бэйлок, часто брала туда Дэмьена и находила там бог знает какие вещи, которые развлекали его часами. Гортон также заметил, помогая жене стирать, что на одежде мальчика было много черных волос, будто он возился с каким-то животным. Но он не смог обнаружить связи между волосками и путешествиями в Пирфордский лес и решил считать это еще одной неприятной загадкой дома Пирфорд, которых становилось все больше.

Катерина стала уделять все меньше и меньше времени ребенку, ее заменила новая няня. Миссис Бэйлок и в самом деле была прекрасной гувернанткой, и ребенок полюбил ее. Одно только тревожило и казалось даже неестественным: мальчик предпочитал ее общество обществу своей собственной матери. Все слуги замечали и обсуждали это, им было обидно за хозяйку, которую новая няня вытеснила из сердца сына. Им хотелось, чтобы миссис Бэйлок уехала. Но вместо этого ее положение укреплялось с каждым днем, а влияние на хозяев дома усиливалось.

Катерина чувствовала то же самое, но не могла что-либо изменить. Она не хотела показывать ревность к человеку, которого любил ее ребенок. Она чувствовала себя виноватой в том, что однажды лишила Дэмьена любимого друга, и не хотела, чтобы это повторилось. Когда в конце второй недели миссис Бэйлок попросила перевести ее в комнату напротив спальни Дэмьена, Катерина согласилась. Наверное, у богатых так бывает всегда. Сама Катерина воспитывалась в более скромной семье, и только мать была ее единственным другом и защитником. Но здесь жизнь иная. Она была хозяйкой огромного дома, и, возможно, пришло время для подобных поступков.

Вновь обретенная свобода использовалась Катериной в полной мере: по утрам она занималась благотворительностью, днем посещала чаепития, на которых велись беседы о политике. Муж одобрял ее занятия. Катерина перестала быть хрупким цветком – она стала львицей, обладающей такими энергией и уверенностью, которых он раньше никогда в ней не замечал. Именно такую жену он мечтал иметь, и, хотя резкая перемена ее характера слегка обеспокоила его, он никоим образом не мешал ей. Даже в постели она стала другой – более возбужденной и страстной. Торн не понимал, что это было скорее выражение отчаяния, чем желания.

Работа Торна занимала все его время, с назначением в Лондон он стал центральной фигурой по вопросам нефтяного импорта. Президент США очень рассчитывал на результаты его встречи с нефтяными шейхами. Через несколько недель Торн должен был лететь в Саудовскую Аравию, но один, потому что арабы считали присутствие женщин в деловой поездке проявлением мужской слабости.

– Я не могу понять этого, – сказала Катерина, когда он ей все объяснил.

– Это часть их культуры, – ответил Торн. – Я еду в их страну и должен считаться с национальными обычаями.