Составитель Сергей Чекмаев - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову

Вошедший в приемную инженер был неузнаваем. Прежде всего сажа. Она покрывала его с ног до головы. Одежда была изорвана в клочья. Лицо расцарапано. И наконец – глаза! Человеку с такими глазами не о чем говорить с секретаршей. Окользин прошел прямо в кабинет директора.

С полчаса оттуда доносились лишь возбужденные выкрики да лихорадочная скороговорка инженера, а затем зазвучал ровный спокойный голос Василия Трофимовича.

В кабинете в это время происходило следующее.

Выслушав Окользина, директор не проявил никаких признаков удивления или страха. Казалось, он вообще не придал особого значения рассказу, а все внимание сосредоточил на внешнем виде рассказчика. В ответ на ужасные подробности пробуждения вурдалаков он только ласково кивал, юмористически поглядывая на полуоторванные лоскуты одежды молодого человека.

Когда Сергей выдохся и замолк, Василий Трофимович тоже помолчал некоторое время, вежливо ожидая продолжения, и только после этого проникновенно завел ответную речь, как всегда, неспешно–рассудительную.

– Так, так. Значит, говорите, вурдалаки? Ай–яй–яй! Со старого кладбища? Да–а. Недоглядели… Что ж они, прямо из–под земли выкапывались?

– Не знаю, – мрачно произнес Окользин. – Может быть, и не выкапывались. Достаточно ведь одного, первого, укуса, и цепочка потянется…

– Вон что! – Шатохин понимающе откинулся в кресле. – И многих при вас покусали, Сергей Юрьевич?

– Нет. Сам я этого не видел. Мне рассказал дед Енукеев. У него так внучка погибла. И другие родственники…

– Енукеев, Енукеев… – директор потер подбородок. – Нет, не помню! Живет, говорите, в погребе каком–то?

– Вурдалаки сожгли его дом, он жил в подвале водонапорной башни, – терпеливо разъяснил Окользин. – Но сегодня, боюсь, загрызли и его…

Сергей вдруг вспомнил слышанное ночью радостное мычание насыщавшихся мертвецов.

– Вам нехорошо? – участливо спросил Шатохин.

Окользина трясло.

– Нет, нет. Уже все, – сказал он.

– Да. Так вот Енукеев, – продолжал директор, бросив взгляд на часы. – Человек, как я понимаю, престарелый, одинокий. Живет в подвале. Больной наверняка. Можем ли мы безоглядно полагаться на его свидетельства? А вдруг он пьет запоем? Тут не только вурдалаки померещатся…

– Вы не верите мне? – устало спросил Сергей.

– Что вы! – воскликнул Василий Трофимович. – Как отцу родному! Только вы ведь ничего и не видели, уважаемый Сергей Юрьевич. Ну напугали вас какие–то хулиганы, вы и приняли их за мертвецов. Правду сказать, рожи такие иногда попадаются, что просто… Ну да что ж делать теперь? Мы с этим боремся.

– При чем здесь хулиганы? Вы поезжайте сами в Неглинево, посмотрите! На жилье человеческое село уже не похоже. Дома брошены, гарь эта ужасная вокруг…

– Извините! Лесные пожары имеют место по всей области, завод к ним не причастен. Это первое. Теперь брошенные дома… Это второе. Тут действуют объективные экономические законы. Неперспективные деревни, укрупнение колхозов и так далее… Не всякого теперь заставишь пахать землю–матушку! В город народ тянется, к культуре, к надежному обеспечению талонами. Что, в одном Неглинево, что ли, брошенные дома? Да кругом! А мы, – директор простер руки к окну, – мы создаем в деревне дополнительные рабочие места, закрепляем кадры. Погодите, еще назад поедут! Вот мы наладим там подсобное хозяйство, обеспечим изобилие…

– Да какое изобилие?! – в отчаянии вскричал Окользин. – Там вурдалаки! Все продукты и скот они отобрали. Выдают паек, пока еще не все сгнило, а сами пьют человеческую кровь.

– А! – отмахнулся Шатохин. – Местное руководство критиковать – большого ума не надо. А может быть, у них социальный эксперимент? А потом, есть ведь и над ними начальство. В районе, в области, наконец. Если нужно будет, оно отреагирует. Или, по–вашему, там не знают, что делается у них в хозяйствах?

Сергей пожал плечами:

– Всякое может быть…

– Ну вот что, молодой человек! Вы здесь не на митинге. Идите на площадь и там обвиняйте, кого хотите, на свежем воздухе вреда не будет. А здесь у нас производство, давайте без этих штук.

Директор помолчал, мрачно глядя на Сергея.

– Ну хорошо, – сказал он, несколько смягчившись. – Хотите, я вам прямо сейчас докажу, что жизнь в Неглинево идет своим чередом, безо всяких эксцессов?

Сергей удивленно поднял на него глаза.

– Пожалуйста! – Василий Трофимович сунул руку в ящик стола и вытащил горсть черных поблескивавших шариков, чуть больше горошины каждый.