Лиза Смит - Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Истоки

Как будто поднялась завеса, обнажив пропасть и темноту.

"Да, это была она", — сказала Эмили с непроницаемым лицом.

— Но ничего нельзя поделать с тем, что случилось.

— Если ты выберешь, ты можешь питаться человеческой кровью и завершить превращение, или позволить себе…

— Умереть?

Эмили кивнула.

Я не хотел питаться человеческой кровью.

Я не хотел, чтобы по моим жилам текла кровь Кэтрин.

Все, чего я хотел: вернуться на несколько месяцев назад и никогда не слышать имя Кэтрин Пирс.

Агония охватила мое сердце, когда я понял, что потерял.

Но был человек, который потерял еще больше.

Как будто прочитав мои мысли,

Эмили помогла мне встать на ноги.

Она была маленькой, но сильной.

Я встал и неуверенно вышел на улицу.

— Брат! — позвал я.

Дэймон повернулся, его глаза блестели.

В воде отражалось восходящее солнце, сквозь деревья валил далекий дым.

Но вокруг нас было так тихо и спокойно, словно мы вернусь назад во времени до событий этой ужасной ночи.

Дэймон не ответил.

И даже прежде чем я осознал, что я делаю,

я подошел к краю воды.

Не потрудившись снять свою одежду, я нырнул.

Я поднялся, чтобы вдохнуть воздуха. Мои воспоминания все еще оставались мрачными и мутными.

Дэймон смотрел на меня сверху вниз от кромки воды.

— Церковь сгорела.

— Кэтрин была внутри, — тихо сказал он.

— Да, — я не чувствовал удовлетворения или печали.

Я чувствовал только глубокое, глубокое горе.

Свое, Дэймона. Я чувствовал глубокую-глубокую скорбь.

Я скорбил о себе, о Дэймоне, о Розалин, обо всех, кого поймали и уничтожили.

Отец был прав.

Были демоны, которые ходят по земле, и если ты не будешь сражаться с ними, ты станешь одним из них.

— Ты знаешь, кто мы? — горько спросил Дэймон.

Мы закрыли глаза, и я немедленно понял, что не хочу жить как Кэтрин.

Я не хотел видеть солнечный свет только с помощью кольца на пальце.

Я не хотел всегда смотреть пристальным взглядом на человеческую шею, как бы обдумывая последующую трапезу.

Я не хотел жить вечно.

Я нырнул и открыл глаза.

В пруду было темно и прохладно, как в лачуге.

Если это смерть, то она не так плоха.

Было спокойно.

Тихо.

Не было ни страсти, ни опасности.

Я всплыл и стряхнул волосы с моего лица, чужие одежды свисали с моих промокших конечностей.

Хотя знал свою судьбу, я чувствовал себя необычайно живым.

— Тогда я умру.

Деймон кивнул, глаза выражали скуку и безразличие.

"Без Кэтрин мне не жить".

Я вылез из воды и обнял брата.

Он был теплым, живым.

Дэймон слегка приобнял меня, а затем снова обхватил колени, и устремил свой взгляд вдаль.

"Я хочу, чтобы все кончилось", — сказал Дэймон и зашагал прочь.

Я смотрел ему вслед, вспоминая время, когда мне было восемь или девять, а мой отец уходил на охоту.

Это было сразу после маминой смерти, и в то время, как Деймон погрузился в школьные выходки азартные игры и скачки на лошади, я сблизился с отцом.

Однажды, чтобы подбодрить меня, отец взял меня в лес на охоту.

Мы целый час выслеживали оленя.

Мы с отцом все глубже погружались в лес, следя за каждым шагом животного.

Наконец мы увидели оленя. Он ел ягоды прямо с куста.

"Стреляй", — пробормотал отец, направляя на него винтовку.

Я дрожал, не спускал глаз с оленя и потянулся к курку.

Но в тот момент, когда я спустил курок, на поле выбежал олененок.

Олень побежал прочь, а пуля попала малышу в живот.

Его ноги пошатнулись, и он упал за землю.

Я хотел помочь ему, но отец схватил меня за плечо.

— Животные знают, когда время умирать.

Оставь его одного", — сказал отец и увез меня прочь.

Я плакал и не мог успокоиться.

Теперь, наблюдая за Дэймоном, я понял.

Теперь было его время умереть.

— Прощай, брат, — прошептал я.

Хотя Дэймон хотел умереть в одиночестве, у меня было незаконченное дело.

Я покинул карьер и направился к поместью.

В лесу пахло дымом, даже от листьев.

Они хрустели под ногами,

и я вспомнил, как мы с Дэймоном еще детьми играли в прятки.

Я подумал, сожалеет ли он о том, что случилось, или ему так же все равно, как и мне.

Я подумал, увидимся ли мы в раю.

Я направился к дому.

Гостевой домик сожгли, его балки торчали, словно скелет.

Некоторые статуи вокруг лабиринта были разбиты, и факелы и мусор валялись на когда-то пышной лужайке.

В главном доме горел свет.

Я ходил из стороны в сторону и слышал голоса, раздающиеся из веранды.