Эра Сопина - Печаль Алконоста

«...Когда начинали созревать вишни, налетали неизвестно из каких стран, с каких небес шпаки. Самый главный «фрукт» в Ильинке – вишня. Можно было бы назвать и село Вишнёвкой, и речку Вишнёвкой. Я всегда думала, что чеховский «Вишнёвый сад» был списан с наших вишнёвых садов, которые росли по-над речкой. Несчётное количество деревьев появилось здесь неизвестно откуда. Наверное, и до моего прапрадеда Абрама на берегу Подгорной стояли вишнёвые если не леса, то заросли.

Время созревания вишни было нами, босоногой детворой, с нетерпением пережидаемо. А оно тянулось долго. Жажда вкусить зеленца прибывала с каждым днём. Ещё костянки только побелеют (это являлось признаком перелома в набирании ягодой жизненных сил), а мы уже начинали сдёргивать с веток вишню и отправлять её в рот. Потребность в витаминах после сухого зимнего пайка диктовала ребятне свои законы поведения в саду. Мы были реальной угрозой урожаю вишни снизу, с земли. А после того, как ягода наливалась своей кисло-сладкой лакомой «кровью», сверху, с неба на сады налетало огромное чудище, именуемое среди местных жителей шпаками. Стая скворцов имела такие большие размеры, что закрывала полнеба...

...Жил звездочёт в самом древнем городе Уре,

стоявшем на левом берегу Евфрата в Южной Вавилонии.

У него был сын Нахор, который с детства умел

разбираться в планетах, звёздах и

понимал их предсказания.

Когда этот мальчуган вырос, он взял

себе в жёны достойную Ийосаку,

которая родила ему сына Фарру.

Это только начало, а вот, что было дальше.

Князь тьмы Мастема знал,

что от Фарры родится сын,

который откроет людям истинного Бога.

И тогда Мастема решил уничтожить

людской род, чтобы не допустить

рождения Абрама. Для этого были

посланы на пашни и сады прожорливые

шпаки, чтобы склёвывать ростки на

огородах и плоды на деревьях.

По его расчётам люди погибнут от неурожая...

...Чувство стаи, стада, единого целого заставляло шпаков быть вместе. Они летали по небу, тесно, кучно, но никогда не наталкивались друг на друга. Высший пилотаж! Стая очертаниями напоминала то змея с огромной головой, то дракона. И это чудище шмякалось с неба на верхушки вишнёвых деревьев. Не помогали ни чучела, которые сооружали для отпугивания прожорливых птиц, ни наши громкие хлопанья в ладоши, ни размахивания майками или трусами, ни даже мой свист, напоминающий тихое сдувание накачанной велосипедной шины. Шпаки не очень-то боялись! Ох, как они любили вишню! Но и мы её тоже заглатывали, чуть ли не с косточками, едва успевая их выплёвывать. И сами были похожи на красноротых скворчат...

...Когда пришло время сева, отправился

Абрам на поле, чтобы гонять прожорливых шпаков,

насылаемых князем тьмы Мастемой.

И вот среди дня налетела чёрная туча, и было в ней шпаков около миллиона, и затмили они свет солнца.

– Не смейте зёрен клевать, – закричал Абрам.

– Летите прочь! Прочь!

Так он перебегал с поля на поле

и шпаки не смели садиться на землю.

Люди, видевшие всё это, прониклись

к Абраму уважением, и сделалось

имя отрока Абрама великим.

Приходили к нему все, кто сеял и

у кого сады были. И собрали в тот

год такой урожай, какого давно тут не было...

...С Северного Кавказа приехал старший сын деда Ивана Григорий со своей женой Варей и тремя детьми: Валентиной, Вовкой и Серёгой. Они хоть и жили на Кавказе, такого вишнёвого сада не имели. Предпочитали у себя взращивать черешню, абрикосы, виноград, грецкие орехи, дюшес и ренклод. Я как-то была у них в гостях и исследовала все их садовые деревья. А в Ильинке вишен всегда было завались!

Варя затевала на траве в саду варить варенье в алюминиевом тазу. Ей помогала золовка – Антонина. Приносила несколько кирпичей, треножник, большую деревянную ложку, сахар... На зелёной сочной садовой траве раскладывали утварь, расстилали рядно, домотканые половики. Огонь разводили рядом, на вскопанном огороде, предварительно обобрав куста три-четыре картошки. Строго следили за тем, чтобы огонь не обжигал склонившиеся ветки деревьев, растущих по краю огорода.

Ребятня, которая на лето съезжалась гостить к бабушке и дедушке, крутилась возле таза, вдыхая аромат нежнейших розовых пенок. Детишки, как и мухи, не в силах покинуть столь сладко манящую приманку. Пенки Варя аккуратно собирала в мисочку или на блюдце, и мы с нетерпением ждали, когда же они остынут. Но мне такого удовольствия, как лакомиться вишнёвыми пенками, не доставалось.