Стивен Кинг - Маленький зеленый бог агонии

— Я истребляю вредителя из уязвленного тела, за счет которого он кормится, так же, как истребители насекомых истребляют вредителей — к примеру, термитов — кормящихся за счет дома.

Теперь уж, подумала Кэт, я услышала все. Но Ньюсом был восхищен. Словно ребенок, наблюдающий на улице за мастером игры в “Трехкарточного Монти”, подумала она.

— Вы одержимы, сэр.

— Да, — сказал Ньюсом. — Именно так я себя и чувствую. Особенно по ночам. Ночи… очень долгие.

— Разумеется, каждый мужчина или женщина, испытывающие боль одержимы, но в некоторых несчастливцах — вы один из них — проблема заходит глубже. Одержимость не мимолетное явление, а устойчивое состояние. Такое, что усугубляется. Доктора не верят, ведь они люди науки. Но вы же верите? Ведь это вы страдаете.

— Еще бы, — выдохнул Ньюсом. Кэт, которая сидела около него на стуле, пришлось подавить свое желание закатить глаза.

— В этих несчастливцах, боль открывает дорогу демоническому божку. Он мал, но опасен. Он кормится за счет особого вида боли, возникающего лишь у определенных, особых людей.

Гениально, подумала Кэт, ему это понравиться.

— Как только этот бог находит путь в середину, боль перерастает в агонию. Он кормится так же, как термиты кормятся древесиной. И он будет есть, пока не истощит вас. Затем, он забросит вас, сэр, и двинется дальше.

К своему собственному удивлению, Кэт выпалила:

— И что же это за бог? Верно не тот, о котором вы проповедуете. Тот бог — Бог любви. По крайней мере, я всю жизнь верила в это.

Дженсен неодобрительно взглянул на нее и покачал головой. Он явно ожидал вспышку эмоций от босса… но едва заметная улыбка коснулась губ Ньюсома.

— Что скажете на это, святой отец?

— Скажу, что существует множество богов. Тот факт, что Господь наш, Господь Сил, правит ими всеми — не меняет этого. Этим богам поклонялись, как древние, так и современные люди. У них есть свои силы, и наш Бог, порой, позволяет ими воспользоваться.

В качестве испытания, подумала Кэт.

— В качестве испытания нашей силы и веры. — Затем он обернулся к Ньюсому и сказал кое-что, что ошарашило ее. Равно как и Дженсена; у него, по сути, отпала челюсть. — Вы человек большой силы и слабой веры.

Тем не менее, Ньюсом, не привыкший выслушивать критику, улыбнулся.

— Я не особо верующий в христианском плане, но у меня есть вера в себя. Также у меня есть вера в деньги. Сколько вы хотите?

Райдаут улыбнулся в ответ, обнажая зубы, едва ли не походившие на миниатюрные изношенные могильные плиты. Если он когда-либо и был у дантиста, то это было черт знает когда. К тому же, он жевал табак. У отца Кэт, умершего от рака ротовой полости, были такие же выцветшие зубы.

— Сколько бы вы заплатили, чтобы освободиться от своей боли, сэр?

— Десять миллионов долларов, — быстро ответил Ньюсом. Кэт услыхала, как ахнула Мелисса. — Однако я стал тем, кем есть не потому что был лохом. Если вы сделаете то, что обычно делаете — изгнание, истребление, очищение, называйте это как хотите — то получите деньги. Наличными, если вы не прочь остаться с нами до завтра. Не сумеете, не получите ничего — кроме своего первого и единственного турне туда-и-обратно на частном самолете. За это не придется платить. В конце концов, это я вышел на вас.

— Нет. — мягко сказал Райдаут, стоя около кровати достаточно близко, чтобы Кэт учуяла запах нафталиновых шариков, которые не так давно сохраняли его костюмные брюки (возможно, его единственную пару, если только у него не было еще одной, специально для проповедей) в целостности. А еще она чуяла запах какого-то резко пахнущего мыла.

— Нет? — Ньюсом выглядел откровенно ошарашенным. — Вы говорите мне нет? — Затем он вновь начал улыбаться. В этот раз это была скрытная и скорее неприятная улыбка, которая появлялась на его лице во время телефонных звонков и бизнес-дел. — Я понял. Вот она, подковырка. Я разочарован, отец Райдаут. Я действительно надеялся, что вы держите марку. — Он обернулся к Кэт, из-за чего та немного отпрянула. — Ты, разумеется, думаешь, что я выжил из ума. Но я ведь не показывал тебе отчеты расследователей, не так ли?

— Нет, — сказала она.

— Нет никакой подковырки, — сказал Райдаут. — Я не проводил изгнаний уже пять лет. Ваши расследователи говорили вам об этом?

Ньюсом не отвечал. Он глядел на тощего, высящегося человека с определенной неловкостью.

Дженсен сказал:

— Это потому, что вы утратили свои силы? Если так, то зачем вы пришли?