Кирилл Захаров - Многоэтажки

- Привет, Маш.

- Привет, где куртка?

- Эммм... потерял...

- Аааа... - промычала сестра.

- Ужинала?

- Завтракала... - сказала Маша и залилась смехом.

В голове мелькнула мысль, что что-то не так.

- Всё в порядке?

- В полном... - ответила сестра, перестав смеяться.

- Никто не приходил?

- Приходил...

- Кто? - удивился я.

- Он...

В горле пересохло, по спине побежал холодок, но я, стараясь сохранять спокойствие на лице, спросил:

- Кто - он?

- Маленький человек... - ответила Маша, поглаживая обои на стене.

Стало ясно: с ней что-то не так.

- Какой человек??? - схватил я сестру за плечи и повернул к себе.

- Я говорю же, маленький, он попил чай и вышел через окно...

Зрачки у сестры были расширены, руки и ноги были какие-то ватные, да и сама Маша странно покачивалась на месте и улыбалась.

- Так Маша, что принимала? - встряхнул я как следует сестру.

- Ничего... - расплываясь в улыбке ответила она.

- Господи... мозгов у тебя нету, - отпустил я её, - мама скоро придёт, а ты вообще никакая, и что будет? И тебе вломят, а мне ещё больше, что не уследил... Ты же не глупая... Зачем надо было...

Но было понятно, что мои нотации сестре не помогают. Развалившись у стены, она смотрела в потолок и улыбалась.

- Чёрт тебя подери, Маша! - разозлился я и потопал на кухню, хотя бы налить сестре воды.

Встретил меня какой-то холод у входа на кухню, а когда я вошёл, тело сковал сильный приступ страха: на столе стояли две пустые чайные кружки, на полу две табуретки, в окне была небольшая дыра...

Эту ночь я не спал: в глазах то и дело мерещилось пережитое этим вечером. Я слышал, как за стеной тихо рыдала мама. Около девяти часов сестру забрала скорая. Я помню, как на моих глазах ей становилось плохо, смех быстро превратился в какую-то жуткую паранойю. Она не узнавала меня, зажалась в углу и билась в истерике, пока, наконец, совсем не слетела с катушек: она стала рваться к окну, утверждая, что хочет идти вслед за ним. Тогда и пришла мама. Когда приехала скорая, у сестры начались приступы эпилепсии: в нервных порывах она брыкалась на полу, изо рта шла пена, а мы с мамой в панике пытались что-то делать... Машу увезли без сознания. Мне было страшно, хотя какая-то злость пересиливала этот страх... Эта ненависть была к нему, к тому мужчине: я знал, что он замешан в этом, и утром я планировал снова подняться наверх, чтобы разобраться с ним, всё разузнать.

Кто этот человек? Почему я раньше никогда его не видел? И как он причастен к этому монстру? (А ведь он причастен). Рота вопросов мучала меня, я ощущал, как чаша переполнилась неизвестностями, и копить их было нелегко: нужны были ответы. Но их не было...

Утро медленно ворвалось в окно, совсем незаметно, чуть просветив стальные тучи, небо бледнело, и дело приближалось к восходу. Я не мог ждать. Нервы были на пределе. Я хотел знать всё.

- Эй, парень, ты спишь?

От этого незнакомого голоса я вздрогнул и резко вскочил. Возле двери стоял человек небольшого роста. Это был тот самый человек, я был уверен. Тот самый человек, который приходил к сестре. У него был крючковатый нос, одет на нём был серый пиджак с каким-то мерзким малиновым галстуком. От страха свело челюсть. Я молча стоял и смотрел на него.

- Чего молчишь-то, парень? У вас где тут можно чай попить?

Я не смог вымолвить ни слова, я просто стоял и в ужасе таращился на него.

- Странный ты, пойду сам чаю налью... - с этими словами он вышел из моей комнаты и направился в сторону кухни.

Через полминуты я отошёл и опомнился, осознав, что сейчас произошло. Быстро вылетев из комнаты, я остановился. К горлу подступила тошнота, ноги сковало оцепенение: коридор был залит кровью, стены, пол, потолок - всё... Кровавые следы человеческих рук, следы борьбы, а вокруг месиво из человеческих остатков. Страх напоминал о себе, но я понимал, чья это кровь... Медленно скользя по полу, я шёл на кухню. В горле была пустыня, тело же бил лёгкий озноб. Сейчас я ожидал всего, что угодно. Наконец, показалась кухня. Медленно заглядывая вовнутрь, я стал заходить туда. Этот человек сидел в углу у плиты, весь в крови, и ел... ел руку... РУКУ МОЕЙ СЕСТРЫ. На ней была синяя фенечка, которую носила Маша, обляпанная пятнами крови... Потеряв голову, я накинулся на него с криком, но он, вскочив, отпрыгнул от меня и осторожно приземлился напротив.

- Ты следующий, - тихо сказал он, улыбаясь во весь рот, измазанный кровью.

Его глаза загорелись ярким красным пламенем, и я узнал их... Те глаза из лифта, и глазка... да... это те глаза... Они впились в меня, разрезая медленно всю душу на куски. Они убивали...