Ричард Мэтьюсон - Вкус ужаса - Коллекция страха. Книга I

Он ждал гудков, но вице-президент не торопился вешать трубку.

— Сэр?

— Ах, смотритель… У нас тут небольшой… тотализатор. Знаете, как это бывает в конторах?

— Да, сэр.

— И я только что подумал, что вам неплохо бы знать: президент поставил на семнадцать минут. Как вы считаете, это… э-э-э… хорошая ставка?

Неудивительно, что Белый дом настоял на присутствии медиков. Человек обычно задыхается в течение четырнадцати минут, а у этого заключенного больное сердце.

— Учитывая возраст и состояние здоровья приговоренного, семнадцать минут вполне достойная ставка.

— Поскольку это было бы… ну, вы понимаете… если президент выиграет…

— Да, сэр.

Он понимал, что случится, если смерть наступит позже, чем через семнадцать минут. СМИ предупредили, что все займет четверть часа, чтобы они смогли рассчитать подходящее время для рекламы. Все, что свыше, будет лишь приправой к основному действу.

Услышав его ответ, вице-президент повесил трубку. Хэл смотрел на телефон. Он был в абсолютном шоке, и не из-за ставок, которые делали в Белом доме. Казни собирали сенсационные ставки в Лас-Вегасе, Атлантик-сити, где угодно.

Нет, не тотализатор его беспокоил, его волновало то, как повернулся разговор с вице-президентом, переход от официоза к новой теме. До тех пор все казалось ему отдаленным, едва ли не вымышленным. Президент провозгласил, что Соединенные Штаты никогда не выдадут христианина на суд секулярных стран. Объединенные Арабские Эмираты и группа лизоблюдов ЕС все так же угрожали прекратить поставки нефти, если их требования не будут удовлетворены.

«Администрации придется поддаться», — подумал Хэл.

— Господи, помоги нам, — пробормотал он, — Славься имя Твое.

В этот миг вбежала Дженни, обхватила его лицо ладонями и сжала:

— Ты великолепный, просто чудесный мужчина! Давай позвоним Мэдди, проиграем это ей!

— Проиграем? Ты что, записала разговор?

— Еще бы не записала! И вы сохраните его для своих правнуков, мистер, иначе обе ваши жены надерут вашу милую задницу!

Она захихикала. Дженни была старше Мэдди на десять лет, но до сих пор сохранила способность ребячиться.

Хэл видел, как растут его с Дженни дети, но положение обязывало его жить с младшей женой Мэдди и молодой семьей. Дженни решила остаться в их старом доме в Глейдуотере, там было тише. Но все равно каждые выходные они проводили вместе, а «тетя Дженни» с истинной материнской любовью относилась к его младшим детям.

На выходных, когда клан собирался вместе — обе его жены и девятеро детей в компании собак, кошек, песчанок и рыбок, — они с Дженни и Мэдди проводили супружескую ночь, разделенные лишь брачными простынями с обметанными дырами для совокупления.

Когда он был мальчиком, многоженство в США запретили, однако Конгресс Реконструкции разрешил такие браки снова, но только согласно законному определению. Определение предполагало как минимум десять лет документированной принадлежности к Церкви, участие в благотворительной деятельности, уплату десятины согласно стандартам, безупречное личное дело при отсутствии арестов, активное проповедование христианской веры и, конечно, владение личной собственностью. Иными словами, за исключением десяти лет «стажа», требования ничем не отличались от тех, которым должен соответствовать прихожанин, чтобы получить право голоса.

Хэл отвечал всем необходимым стандартам и был провозглашен одним из праведных прихожан старым пастором Уильямсом, упокой Господь его душу, в день, когда «Акт о сепарации праведных» стал законом на их земле.

А почему бы и нет? У Авраама было две жены, у Иакова четыре, и Господь говорил о святости брачных уз, а не о количестве жен. По скромному мнению Хэла, христианизация брака в США лишь увеличила количество счастливых людей.

Дженни обернулась, чтобы выйти из кабинета, и тогда он заметил застывшего в дверях Генри Клера. Хэл встал.

— Генри, — он пересек кабинет, — добро пожаловать. — Он стиснул ладонь Генри обеими руками. — Проходи, садись, не стой на пороге.

Но Генри попятился. Его лицо, обычно такое добродушное, теперь блестело от испарины. Запавшие глаза смотрели мрачно.

— Хэл. — Он протянул объемный документ.

Хэл опустил глаза. На синей обложке выделялся большой красный крест, а в самом документе, прошитом спиралью, было не менее двухсот страниц. Под крестом шли черные печатные буквы: «Докладдля Международного Общества Красного Креста о состоянии Тюрьмы Рассела № 1, Хеллман, штат Техас».