Алексей Мартынов - Взывая из бездны

И вот он на крыше. Дождь к тому времени кончился, и на небе из-за облаков проступила ясная полная луна. Как красива она бывает по ночам, особенно если только что вырвался из плена врачей. Он взглянул на неё мимоходом, ибо его мысли были заняты одним лишь вопросом: как отсюда быстро, тихо и безболезненно спуститься. При беглом взгляде вниз можно было различить высоту этажей в десять, а справа болталась стандартная пожарная лестница. Других спусков не было видно.

Ну, что ж, хочешь - не хочешь, а лезть надо, ибо охранники вскоре обнаружат пропажу и начнут его искать, значит, времени остаётся мало. Пребывая в панике, Лёша быстро обежал крышу в отчаянной надежде на ещё один выход, но его не было. В его голове зародилась мысль о смысле жизни и об отсутствии у больниц пожарных лифтов. Лёша только сейчас вспомнил о своей боязни высоты. При взгляде с такой верхотуры у него захватывало дыхание, а сердце уходило куда-то ниже пояса. Тут раздался звук открываемой двери, и на крышу вышел медбрат,- спешно огляделся и, не увидя никого, ушёл восвояси, хлопнув в сердцах дверью.

Лёша в это время превозмог свою давнюю боязнь высоты, что стало революцией в его сознании. Он висел на пожарной лестнице, глядя только вверх. Где-то через минуту он решил, не глядя вниз, спуститься ещё на пару-тройку этажей, а потом уж и спуститься также медленно на твёрдую землю. Задумка начала медленно поэтапно реализовываться. У него как бы отключился слух, но через пару минут до него как будто издалека донеслись приглушённые выкрики и звон разбитого стекла. Весь спуск казался странным сном, лишь эти звуки напоминали о реальности; вскоре пришлось отбросить сон в сторону.

Как в полудрёме он повернул голову через правое плечо, но поначалу ничего не разобрал в дьявольской тьме Варфоломеевой ночи. Постепенно глаза стали привыкать к ночному приглушённому лунному свету, - стали вырисовываться силуэты домов и очертания статуй, вросших в асфальтированные основания улиц, а прямо через пару улиц по прямой можно было разобрать некое движение. Он изо всех сил напряг зрение и различил небольшую толпу (человек двести) скинов. Да, толпа бритоголовых ребят со злорадными ухмылками и ломами наперевес шла рассыпным строем по улице, попутно громя витрины магазинов и оглашая улицу выкриками на гавкающем немецком языке.

Алексей мельком глянул вниз: до земли было этажей десять, поэтому он решил пока не спускаться и не делать резких движений, дабы не рухнуть вниз. Тут на пути возбуждённой бритоголовой толпы вырос в свете одиноко светящего фонаря одинокий человек в одиноко лежащей на его голове шляпе и длинном плаще. Толпа, было, ринулась на него, но человек, пытаясь избежать участи боксёрской груши, выкрикнул три слова очень властным тоном, из-за чего толпа остановилась в замешательстве. И теперь было слышно, что этот человек им говорил.

- Ребята, что ж вы позорите свою родную страну? Вы говорите, что верны Гитлеру, но он давно умер, из-за него НАША страна, в коей вы живёте и в коей вы родились, чуть не пала. Ваше счастье, что ваши деды разбили Германию, а то бы вы не родились. Вы громите улицы - вы же уничтожаете сами себя, пилите сук, на коем сидите. Ваши деды умирали за то, чтобы на нашей Русской земле никогда не звучал сей гавкающий язык, вы же их предаёте. Зачем вам Гитлер, ведь есть Солженицын, Пушкин, Ленин. Они, хоть и не идеальные, но они свои родные. Отрекитесь, ребята, пока не стало поздно!

Пока шляпа толкала речь, в толпе пошли сначала недовольные толки, но потом стало слышно что-то вроде раздумий над словами новоявленного спикера. Можно только гадать чем бы всё это закончилось, продолжай он и дальше свою речь, но тут к толпе подошли ещё три бритые фигуры, но, по виду, взрослее остальных. Сперва они слушали, но затем стали кричать, пытаясь ввести толпу в состояние злобы. Один из этих взрослых бросил в оратора камень, оратор упал и толпа, подгоняемая взрослыми скинами, ринулась на него.

Алексей не в силах был так запросто смотреть на это избиение младенца, кровь кипела в нём, и адреналин выплёскивался из носа в виде соплей. Да, зрелище было не из приятных, но такова жизнь и дерьмо иногда случается. Пока висящий на лестнице закипал кровью и пускал сопли, яростная толпа почти вплотную подошла к бедной одинокой шляпе. Шляпа, похоже, пребывала в бессознательном состоянии, ибо лежала, не шевеля ни единой конечностью. Луна светила ярко, к тому же асфальтное побоище освещал одинокий фонарь, похожий на глаз кота: хитрый и яркий.