Танит Ли: Убить мертвых

Она была тонкой, светловолосой — и полупрозрачной. Нет, набравшиеся сил неупокоенные вовсе не таковы. Она явилась, как это обычно бывает, в одеянии, в котором встретила смерть — в тонкой и длинной ночной рубашке, о которой упоминали селяне, но почему-то без венка в волосах. Вдруг, неожиданно и жалостливо, как свойственно призракам, она коснулась его — и отдернула руку, обхватив себя за плечи. Это было смущение молоденькой девушки, которая никогда не делила ложе с мужчиной и вдруг оказалась наедине с одним из них в своей спальне. Она не притворялась, Дро был вполне уверен в этом. Он мягко обратился к ней:

— Не надо бояться, Силни. Ты знаешь, кто я?

— Сидди рассказывала мне о хромом, одетом в черное, — ее голос мало отличался от шуршания бумаги или шороха палых листьев.

— Что она говорила?

— Что ты убьешь меня.

— Силни, — тихонько сказал он, — ну как я могу убить тебя? Ведь ты уже мертва.

— Нет! — выкрикнула она своим шелестящим голосом, который от страха сделался громче. — Нет! Нет... — она окинула Дро злобным взглядом. — Сидди разбудила меня. Я спала, а она меня разбудила.

— Ей не следовало тревожить тебя. Ты проснулась бы сама, когда бы настал твой срок, и отправилась бы туда, куда лежит твой путь.

— Нет. Я останусь здесь. Мне нужна моя сестра. Мне нужна Сидди.

Дро не хотел быть грубым с ней. Иногда уход за грань удавалось сделать легким и мирным, и тени покидали мир, полные блаженного покоя и благодарности. Но призрак Силни, несомненно, будет плакать и умолять его. Дро не любил причинять боль, но продлевать ее страдания было еще более немилосердно.

Он шагнул к урне с прахом — и тут призрачная девушка завизжала.

Ее визг достиг невыносимой высоты и силы, заполнил собой всю комнату, заткнул ему уши, казалось, что сами камни вибрируют от него. Дро знал, что Сидди Собан услышала крик сестры.

Отчаянно хромая, Дро почти подбежал к урне. По пути он прошел вплотную к призраку, даже немного сквозь него. В этот миг на него накатила пронзительная слабость, но он не придал ей значения. Опустившись на колени перед урной, Дро отвинтил крышку и отбросил прочь. Силни тут же накинулась на него, налетела белым штормом, бледной бабочкой, неистово бьющей его хрупкими молочно-белыми крылышками. Первозданный ужас сдавил его сердце и прокатился мурашками по коже. Ноздри заполнил могильный запах, перед глазами извивались светящиеся черви. Он хотел — нет, просто не мог иначе, был вынужден — ударить в ответ это иллюзорное создание, отшвырнуть его от себя и с диким воплем броситься наутек... давно знакомые ощущения, с которыми он привык справляться.

За шумом Дро едва расслышал, как где-то внизу хлопнула дверь в башню.

Прах был связующим звеном, удерживающим Силни в мире живых. Связующее звено всегда надлежит разрушить или, по крайней мере, перевести в некое иное состояние. Способ же, которым должно сделать это, свой для каждого случая. Кость нужно раздробить, чтобы воздух разделил ее частички, шарф или перчатку — сжечь, чтобы пламя охватило вещь. Изменение — вот ключ.

Прах покоился на самом дне каменной урны. Дро видел его, несмотря на бледный шторм, бушевавший вокруг. Он снял с пояса фляжку с белым бренди и вытащил пробку. К счастью, на то, чтобы упоить Миаля Лемьяля, ушло не так уж много, и во фляжке осталось еще достаточно жидкости для того, что задумал Дро.

Он совершил возлияние недрогнувшей рукой, полностью смочив дно урны. Поднялся тонкий дымок, словно во фляжке была кислота, а не спиртное...

...и неожиданно исчез кошмар, бушующий вокруг него. Словно тишина пала после оглушительного грохота. Дро медленно поднялся на ноги, оглянулся и увидел лицо Силни, смотрящее на него огромными, полными отчаяния глазами. Но это была лишь кукла на кресле. Силни ушла.

Она не кричала больше. Возможно, у нее просто не осталось сил. А возможно, ступив за грань, она увидела, что путь ее полон неизведанного и чуждого, но вовсе не страшен, и бояться незачем.

На какой-то миг Парл Дро ощутил слабость, какая бывает в преддверии лихорадки. В такие минуты, чувствуя себя истощенным, словно потерял много крови, он был склонен верить тому, что говорили в народе: каждый раз, когда убийца призраков возвращает одного из них смерти, он становится на день ближе к своему последнему часу.

Он оперся плечом о стену и посмотрел на дверь, ожидая, когда она распахнется. Ждать почти не пришлось.

Сестры были очень похожи, но в Силни было нечто особенное, ускользающее, чего была лишена Сидди. А может быть, эфемерность Сидди просто была более постижима?