Сьюзен Райт - Исповедь демона

Все исчезло, остались только наши прикосновения, мои пальцы, тонущие в его сильных ладонях, только потоки наших энергий, перемежающиеся и пронизывающие друг друга. Я поцеловала Рэма и перевернулась обратно, с блаженством вытягиваясь под его тяжестью.

Он снял с нас обоих джинсы с таким проворством, на какое способен только демон. Его бедра прильнули к моим, двигаясь настойчиво, требовательно. У меня закружилась голова, и я не смогла бы определить, что из этой бури чувств страсть, а что — приближающееся деление. Мне было все равно.

Сейчас меня волновал только наш резонанс, наше созвучие, удерживающее меня от потери рассудка.

— Ты уверена? — тихо спросил Рэм, до сих пор колеблющийся. Но я хотела его всего, целиком. Полностью. И подалась навстречу, впуская в себя. Он вошел медленно, ощущая дрожь каждого мускула моего тела. Рэм шептал мое имя, и голос его был исполнен бесконечной нежности... Я обхватила его ногами, притягивая к себе, но он раскачивался неспешно, осторожно, не проникая полностью, чтобы не причинить еще больших страданий. Я забыла о боли и зашлась в экстатическом крике, растворяясь в эйфории оргазма, сливаясь с аурой Рэма в единое целое. Тогда, не в силах более сдерживаться, он ринулся в меня, заставляя изогнуться дугой, отдать себя всю, без остатка, и в миг, когда он излился, с его губ сорвалось неистовое:

— Элэй!

Блаженство, казалось, будет длиться вечно, я затерялась где-то среди волн собственного удовольствия.

Наконец с неохотой Рэм отстранился. Я вся горела, задыхаясь и не находя в себе сил пошевелиться.

— Главное, не нервничай. — Рэм и сам был еле живой, но старался говорить убедительно. — Ты разделишься прямо сейчас. Не бойся, я останусь рядом.

— Сейчас?!

Мои пальцы вцепились в траву, которую перебирали. Невидящий взор был устремлен к небесам.

— Верь мне, все будет хорошо.

Я попыталась нащупать его руку, раз не могла сфокусировать взгляд. Но он уже поднял защиту, лишив возможности почувствовать себя. А мне ведь хватило бы одного лишь касания, самого легкого, мимолетного... И мир перестал бы кружиться и вызывать приступы дурноты.

— Лежи спокойно, — звучал голос Рэма, — и не ищи мою руку. У тебя есть все, что нужно. Я не хочу перекормить тебя окончательно.

Я не понимала, что он говорит. Бессмыслица. Набор звуков. Верю ли я ему? Мне казалось, верю. Но потом я вспомнила, что на протяжении всей истории человеческой цивилизации он только и делал, что лгал. Откуда существу, погрязшему в обмане, знать, что такое правда?

Задыхаясь, я наблюдала, как по небу разливается розовое сияние. Все, что мне оставалось. Мышцы сводило жестокими судорогами, голова металась по траве, и руки отчаянно сжимались в кулаки.

Где-то вдали прозвучало:

— Ты слишком напряжена, расслабься.

— Меня сейчас... разорвет, — выдавила я.

— Это только кажется. Обещаю, ничего с тобой не случится. Но чем сильнее ты сопротивляешься, тем больнее. Не надо, не препятствуй этому.

Я закусила губу, корчась в агонии. О каком расслаблении может идти речь, если мое тело вот-вот лопнет на тысячи кусочков?! Черт, дайте только выжить, и я открою курсы родовспоможения для демонов. К такому нельзя приступать без подготовки!

— Кричи, не бойся. Тут никого, — шептал Рэм, находясь теперь ближе ко мне, но не достаточно близко, чтобы до него дотянуться.

От нестерпимой боли я едва могла дышать. Что-то дернулось во мне, порываясь освободиться, и я закричала. Казалось, рушатся связи с ядром и я сейчас его лишусь.

— Вот так, вот так... Дай ему выйти.

— Он убивает меня!

— Клянусь, ты останешься жива, я не позволю тебе умереть, понятно? Я с тобой.

Человек не способен представить, что такое деление. Да и термин едва ли отражает суть процесса. Мой дух разрывало надвое. Я словно теряла сокровенное, самое ценное в себе, теряла безвозвратно.

Все звуки перекрыл ошеломляющий гул. Меня как будто резали живьем, и каждый атом во мне расщеплялся. Внешний мир, мир внутренний... Их не осталось. Только нашинкованные кусочки, бывшие прежде Элэй, плавали в невесомости.

Постепенно приходило осознание, что в этой странной вселенной существуют уже двое. Мы толкались и ворочались, тщетно пытаясь устроиться в слишком тесном пространстве под кожным покровом. Кто из этих двоих я? Обе? Ни одна?

Та, другая подняла руку, и я ощутила пустоту и бессилие в собственной конечности.

Боль выворачивала грудную клетку, раскалывала череп. Мне чудилось, я слышу треск плоти, когда двойник покидал мое тело.