Патриция Бриггз - Звезда Дэвида

Она вздохнула:

— Приехал бы ты посмотреть. Завтра можешь?

— Я буду, — пообещал он. Получить разрешение от местных стай займет несколько часов: вервольфу путешествовать непросто. — Где-нибудь после обеда. Тебя можно будет найти по этому номеру?

В аэропорту он не стал брать такси, а арендовал машину. Могут быть трудности с парковкой, но машина давала мобильность и нечто вроде конфиденциальности. Если дочери нужна только эта работа, а трубку мира курить с ним она не собирается, то свидетель в виде таксиста совершенно не нужен. И при свидетеле будет труднее себя контролировать, а девочка не должна больше видеть, как он теряет самообладание.

Он ей позвонил из аэропорта и понял по голосу, что она уже не раз и не два передумала.

— Послушай, — сказал он ей наконец. — Я все равно уже здесь. Давай приеду посмотрю на мальчика и с ним поговорю. Где мы встретимся?

Он не мог не узнать дочь, хотя и не видел ее с той ночи, когда убил жену. Девочке тогда было двенадцать. Сейчас перед ним была взрослая женщина с серебряными нитями в блестящих черных волосах. В последний раз она была еще чуть кругленькая и пухловатая по-детски, а сейчас в ней не было ни малейшей дряблости. Мускулистая и сухощавая — в него.

Много воды утекло, но он бы узнал ее безошибочно. У нее были его глаза, вставленные в лицо матери.

Ему трудно было себе представить, что может быть такая боль без кровавой раны. Зверь в нем рвался наружу, высматривая врага. Но Дэвид совладал с ним, затормозил у тротуара и разблокировал автоматическую дверь.

Стелла была одета в коричневый шерстяной костюм несколько более темный, чем кофе со сливками — цвет кожи, унаследованный ею от матери. Сам он был черен как ночь, и это помогало ему держаться в тени, где самое место таким, как он.

Стелла открыла дверцу и села в машину. Он подождал, пока она пристегнется, и отъехал от тротуара. Талый снег плеснул под шинами, но так, чтобы обозначить погоду. На полосе движения дорога была уже расчищенной.

Она долго молчала, и поэтому он просто вел машину. Что происходит, он понятия не имел, но решил, что она ему расскажет, когда будет к тому готова. И он молча следил за дорогой, давая ей время как следует его рассмотреть.

— Ты моложе, чем я тебя помню, — сказала она. — Моложе меня с виду.

— Когда я переменился, мне было около тридцати пяти. Состояние вервольфа для большинства из нас устанавливает физический возраст где-то на уровне двадцати пяти лет.

Ну вот, сказано открытым текстом. Теперь может реагировать, как ей захочется.

Он учуял всплеск ее страха перед ним, и будь он действительно двадцатипятилетним, то мог бы, наверное, и заплакать. Но для вервольфа так волноваться не очень разумно. Он сделал глубокий вдох носом и попытался успокоиться: ее страх он вполне заслужил.

— Девонт отказывается разговаривать со мной и вообще с кем бы то ни было, — сказала она. И эти слова будто открыли шлюз. — Видел бы ты его, когда я только его узнала. Было ему десять, а горя хватило бы на все сорок. Как раз умерла его бабка, которая его воспитывала. Он твердо посмотрел мне в глаза, решительно выставив подбородок, и сообщил, что ему нужна приемная семья, где его накормят и оденут, чтобы он мог все внимание уделять учебе.

— Способный мальчик? — спросил он. Она начала рассказ с середины. Об этой ее привычке он забыл начисто.

— Очень способный. Очень. Но и странный тоже. — Она печально хмыкнула. Скорбь пересилила страх перед отцом. — Мы курируем приемные семьи. Мы их посещаем. Но нас мало — и некоторым мерзавцам удается долго пускать нам пыль в глаза. Очень много проходит времени пока научишься их чуять. Если бы мальчик мог остаться в первой своей семье, все было бы хорошо. Он у них шесть лет прожил. Но этой осенью приемная мать неожиданно забеременела, а ее мужа перевели на работу в другой город…

И мальчишку выбросили, как старый диван, который неудобно перевозить, подумал Дэвид и почувствовал прилив гнева из-за ребенка, которого никогда не видел. Это чувство он быстро подавил: теперь он научился это делать — какое-то время подавлять свои чувства. На бег он выйдет, когда вернется домой.

— У меня тогда было по горло дел в суде, и в новую семью его определили без меня, — продолжала Стелла, опустив взгляд к рукам, вцепившимся в плотный конверт. — Проблем там не ожидалось, в семье уже были приемные дети, а Девонт — парнишка хороший и трудностей ни для кого не создавал.

— Но что-то случилось? — предположил он.