Говард Лавкрафт: Локон Медузы

Но в момент, когда я сделал первый шаг, я уже сожалел об этом. Не потому, что целый легион каких-то сияний предстал перед моим взором в этом тусклом пыльном зале с подобной призракам мебелью времен Империи; но потому, что я внезапно осознал, что это место отнюдь не было необитаемым. Со ступеней большой искривленной лестнице донеслись скрип медленно затихавших неверных человеческих шагов. Затем я увидел высокую сгорбленную фигуру, вырисовавшуюся на миг напротив большого палладийского окна на лестничной площадке.

Мой первый приступ страха скоро прошел, и когда фигура появилась на самом нижнем марше лестницы, я был готов приветствовать домовладельца, в чью собственность вторгся. В полутемноте я мог видеть, как он роется в кармане в поисках спичек. Затем последовала вспышка, и засветилась маленькая керосиновая лампа, которая стояла на хилом столике возле подножья лестницы. В слабом мерцании показался очень высокий, сутулый, изнуренный старик, очень небрежно одетый и небритый; однако в его лице явственно проглядывалось характерное выражение джентльмена.

Я не стал дожидаться, когда он заговорит, и сразу начал объяснять свое присутствие здесь.

«Вы простите мне подобное появление, но когда никто не отреагировал на мой стук, я заключил, что здесь нет жильцов. Первоначально я хотел узнать правильный путь к мысу Жирардо – самый короткий путь. Я хотел добраться туда до наступления темноты, но теперь, конечно…»

Поскольку я сделал паузу, человек заговорил; и по весьма культурной манере, которая ожидалась мной, а также по выраженному произношению, в нем отчетливо угадывался южанин, вполне соответствующий стилю дома, в котором он проживал.

«Довольно, вы должны извинить меня за то, что я быстро не ответил на ваш стук. Я живу очень уединенно и обычно не ожидаю визитеров. Сначала я подумал, что вы просто какой-то любопытствующий бродяга. Затем, когда вы стучали снова, я решил подойти к двери, но я не очень хорошо себя чувствую, поэтому не могу двигаться быстро. Спинной неврит – очень мучительный случай.

Но что касается вероятности вашего попадания в город до ночи – очевидно, у вас это не получится. Дорога, по которой вы прибыли, – а я полагаю, вы добирались сюда через ворота – не лучший и не самый короткий путь. Вам следовало повернуть налево от ворот – там проходит первая настоящая дорога после того главного шоссе, что вы покинули. Та есть еще три или четыре следа от телег, которые вы можете проигнорировать, но вы не можете ошибиться в выборе верной дороги – приметой служит большая ива справа, прямо напротив нее. Затем, когда вы повернете, продолжайте ехать мимо двух других дорог и поверните направо вдоль третьей. После этого…»

«Пожалуйста, подождите минутку! Как я могу следовать всем этим приметам в кромешной тьме, никогда не бывав здесь прежде, когда только пара посредственных фар будет сообщать мне о том, что находится впереди? Кроме того, мне кажется, что довольно скоро начнется гроза, а у моего автомобиля нет крыши. Похоже, я окажусь в плохом положении, если попытаюсь добраться до мыса Жирардо сегодня вечером. Вряд ли мне стоит даже пробовать. Мне бы не хотелось обременять вас или причинять какие-то неудобства – но, принимая во внимание обстоятельства, не могли бы вы пустить меня на ночь в свой дом? От меня не возникнет никаких проблем – мне не нужно еды или еще чего-нибудь. Только предоставьте мне уголок, чтобы я мог поспать до утренней зари, и все будет в порядке. Я могу оставить автомобиль на дороге – там, где он сейчас находится; немного влаги не повредит ему, даже в самом худшем случае».

Высказав свою неожиданную просьбу, я заметил, что лицо старика утратило прежнее выражение тихой отрешенности, и он посмотрел на меня со скрытым удивлением.

«Спать – здесь?»

Его настолько поразил мой вопрос, что я был вынужден повторить.

«Да, почему бы и нет? Я гарантирую вам, что от меня не будет ни малейших неприятностей. Что еще я могу поделать? Я здесь чужой, эти дороги для меня – лабиринт в темноте; и бьюсь об заклад, что меньше чем через час начнется дождь…»

На этот раз хозяин прервал меня, а в его глубоком мелодичном голосе я почувствовал какое-то особое волнение.

«Чужой – ну, конечно, вы должны были бы быть чужаком, иначе вы и не думали бы о том, чтобы спать здесь, не думали бы о том, чтобы вообще тут находиться. Люди сюда в последнее время не приезжают».

Он сделал паузу, и мое желание остаться увеличилось тысячекратно, возбужденное тайной, которую, казалось, содержала его лаконичная фраза. Несомненно, было что-то заманчиво подозрительное в этом месте, и даже распространившееся зловоние плесени создавало впечатление множества скрытых секретов. Снова я отметил угрожающую ветхость всего вокруг меня; проявлявшуюся даже в слабых лучах одинокой крохотной лампы. Я ощущал унылый холод; к сожалению, здесь не было никакого обогрева. Однако мое любопытство было настолько велико, что я все еще страстно желал оставаться и узнать что-нибудь об отшельнике и его мрачном жилище.