Август Дерлет - Маска Ктулху

Поэтому ничего удивительного, что имя Джейсона Уэктера не сходило с уст. Его яростно поносили, и «Циферблат» уже не мог печатать получаемые письма; его превозносили до небес, поздравляли, проклинали, ему отказывали от домов, в которые до сего времени он был вхож, но, так или иначе, о нем говорили повсюду. И если даже сегодня его называли коммунистом, а завтра — отъявленным реакционером, ему самому это было совершенно безразлично, ибо его редко где видели, кроме тех концертов, которые он должен был посещать, да и там он ни с кем не разговаривал. Впрочем, видели его кое-где еще, а именно — в Уайднеровском колледже [48] Уайднеровский колледж (с 1979 г. — университет) — частный университет в Честере, Пенсильвания, осн. в 1821 г. в Вилмингтоне, Делавэр; ныне зарегистрирован в двух штатах. Назван в честь семьи филадельфийских филантропов, первоначально был известен как Пенсильванский военный колледж. и как минимум дважды — в хранилище редких книг Мискатоникского университета в Аркхеме.

Такова была ситуация, когда ночью двенадцатого августа, за два дня до своего исчезновения, Джейсон Уэктер пришел ко мне домой в состоянии, кое в лучшем случае я мог определить как «временное помешательство». Его взгляд был дик, речь — еще более того. Время близилось к полуночи, но было тепло; в тот вечер давали концерт, и он высидел ровно половину, после чего отправился домой изучать некие книги, которые ему удалось заполучить в библиотеке Уайднера. Оттуда он на такси примчался ко мне и ворвался в квартиру, когда я уже готовился ко сну.

— Пинкни! Слава богу, вы здесь! Я звонил, но никто не отвечал.

— Я только что пришел. Успокойтесь, Джейсон. Вон там на столе скотч и содовая — не стесняйтесь.

Он плеснул себе в стакан больше скотча, чем содовой. Его трясло, руки дрожали, а в глазах я заметил лихорадочный блеск. Я подошел и коснулся его лба, но он отмахнулся от моей руки.

— Нет-нет, я не болен. Помните наш с вами разговор — о резьбе?

— Довольно неплохо.

— Так вот, Пинкни, — это правда. Все это — правда. Я бы многое мог вам рассказать — о том, что произошло в Инсмуте, когда его в тысяча девятьсот двадцать восьмом году заняли федеральные власти и случились все эти взрывы на Рифе Дьявола; о том, что произошло в лондонском Лайм-хаусе еще в тысяча девятьсот одиннадцатом году; об исчезновении профессора Шьюзбери в Аркхеме не так давно. До сих пор существуют места тайного поклонения прямо здесь, в Массачусетсе, я знаю об этом, — так же, как и во всем мире.

— Во сне или наяву? — резко спросил я.

— О, наяву. Хотел бы я, чтобы все это было во сне. Но и сны у меня тоже были. О, что за сны! Говорю вам, Пинкни, их экстаза довольно, чтобы довести человека до безумия — когда он просыпается в этом земном прозаическом мире и знает, что существуют иные, внешние миры! О, эти гигантские строения! Эти колоссы, упирающиеся в чужие небеса! И Великий Ктулху! О, чудо и красота его! О, ужас и злоба! О, неизбежность!

Я подошел и, взяв за плечи, резко встряхнул его.

Он сделал глубокий вдох и минуту сидел с закрытыми глазами. Затем произнес:

— Вы ведь мне не верите, Пинкни?

— Я вас слушаю. Верить не обязательно, правда?

— Я хочу, чтобы вы для меня кое-что сделали.

— Что именно?

— Если со мной что-нибудь случится, заберите эту резьбу — вы знаете какую, — вывезите ее куда-нибудь, подвесьте к ней груз и бросьте в море. Желательно — если сможете — где-нибудь близ Инсмута.

— Послушайте, Джейсон, вам кто-нибудь угрожал?

— Нет-нет. Вы обещаете?

— Конечно.

— Что бы вы ни услышали, ни увидели или только подумали, что видите или слышите?

— Да, если вы этого хотите.

— Хочу. Отправьте ее назад. Она должна вернуться.

— Но скажите мне, Джейсон… Я знаю, вы достаточно резко отзывались о многих людях в ваших заметках всю последнюю неделю или около того… Что, если кому-то взбрело в голову отомстить вам?..

— Не смешите меня, Пинкни. Ничего подобного. Я же сказал, что вы не поверите мне. Это все резьба — она все дальше проникает в наше измерение. Неужели вы не можете понять этого, Пинкни? Она уже материализуется. Впервые это случилось две ночи назад — я почувствовал его щупальце!..

Я воздержался от комментариев и ждал, что будет дальше.

— Говорю вам, я проснулся и почувствовал, как холодное влажное щупальце стягивает с меня одеяло. Оно касалось моего тела — я, знаете ли, сплю без ничего, если не считать постельного белья. Я вскочил, зажег свет — и оно было рядом, реальное, я видел его так же, как и чувствовал, оно сворачивалось, уменьшалось в размерах, растворялось, таяло — и снова исчезло в собственном измерении. А кроме того, всю последнюю неделю до меня из этого измерения доносились звуки — я слышал пронзительную музыку флейт и какой-то зловещий свист.