Кевин Андерсон - Антитела

— Тоска зеленая, — пробормотал Рори. — Совсем, ну совсем нечего делать.

— Папа, а какие еще игры ты знаешь? — спросила Мэгги. — Чем ты занимался в детстве, когда было скучно?

Ричард заставил себя улыбнуться и посмотрел в зеркальце на сумрачные мордашки детей, развалившихся на заднем сиденье фургона «субару-пустынник». Он арендовал этот автомобиль на время отпуска, соблазнившись его крепкими шинами, сулившими надежное сцепление с покрытием здешних горных дорог. В начале долгого пути Ричард казался себе самым лучшим папой на свете.

— Мы с сестрой любили играть в игру под названием «стога», — сказал он. — Мы жили в Иллинойсе, там очень много ферм. Ты осматриваешь деревню, выискивая стога, наваленные у сараев. Кто насчитает больше стогов, тот и победил.

Ричард попытался представить игру в самом выгодном свете, хотя и помнил, что лишь унылое однообразие сельских равнин Среднего Запада делало «стога» сколь-нибудь приемлемой забавой.

— Когда вокруг темно, в эту твою игру не очень-то поиграешь, — буркнул Рори.

— К тому же тут нет ни сараев, ни стогов, — ввернула Мэгги.

Черные деревья все плотнее прижимались к убегавшей назад узкой ленте дороги. Яркий свет фар сияющими туннелями пронизывал темноту. Ричард вертел баранку, продолжая раздумывать над тем, как позабавить детей, ведь он обещал устроить им замечательные каникулы. Завтра они увидят «Чертову маслобойку», где океанские волны, словно гейзер, выбрасывают воду из отверстия в скале, потом отправятся к колумбийскому каньону, где их ждет восхитительное зрелище — цепочка водопадов.

Ну а теперь ему хотелось лишь одного — отыскать место для ночлега.

— Собака! — воскликнула Шарон. — Гляди, собака! Осторожно!

В первое мгновение Ричарду показалось, что его супруга решила разыграть какой-то причудливый вариант «стогов», но потом он заметил черный силуэт, который робко переминался на четырех лапах посреди дороги, посверкивая живыми, словно ртутными глазами, отражавшими свет фар.

Ричард ударил по тормозам, и новенькие шины «субару» заскользили по толстому ковру мокрой листвы. Автомобиль начал разворачиваться, замедляя ход, но продолжал мчаться вперед, словно потерявший управление паровоз.

Сзади донесся визг детей. Шины и тормоза визжали еще громче.

В последний миг пес попытался отскочить в сторону, но не сумел увернуться от бампера «субару», и тот врезался в него с отвратительным приглушенным чмоканьем. Удар подбросил черного Лабрадора в воздух и швырнул его на капот автомобиля.

Ударившись о лобовое стекло, пес соскользнул в заросший сорняками кювет.

Машина остановилась, скрипя тормозами и разбрасывая мокрый гравий обочины.

— Господи Боже мой! — воскликнул Ричард и резким ударом, от которого вздрогнул автомобиль, поставил рычаг передач в нейтральное положение.

Нащупав пряжку ремня безопасности, он бил ее кулаком, дергал и сжимал пальцами, пока наконец не вырвал скобу из защелки. Сзади не слышалось ни звука — Мэгги и Рори сидели, оторопело разинув рты, — и Ричард, распахнув дверцу, выскочил на дорогу, с опозданием оглядываясь по сторонам.

К счастью, в этот поздний час дорога словно вымерла. На проезжей части не было ни грузовиков, ни легковушек, и даже ночные насекомые умолкли, как будто наблюдая за происходящим из глубины леса.

Ричард обошел вокруг машины, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Увидев вмятину на бампере, разбитую фару и поцарапанный капот, он вспомнил, с какой беспечностью отказался от страховки, которую ему предлагали в конторе по прокату автомобилей. Ричард рассматривал повреждения, гадая, в какую сумму влетит ремонт.

Задняя дверца машины приоткрылась, и оттуда высунулось бледное лицо Мэгги.

— Папа! Что с собакой? — Мэгги всмотрелась в темноту, слепо моргая глазами. — Она жива?

Проглотив застрявший в горле комок, Ричард обошел вокруг капота автомобиля и ступил на мокрую траву.

— Подожди минутку, милая. Сейчас я посмотрю.

Черный Лабрадор лежал, широко раскинув лапы. Его череп был размозжен, но тело продолжало содрогаться. Там, где он катился по траве, остались длинные борозды. Пес все еще шевелился, пытаясь отползти в заросли ежевики у забора из колючей проволоки, за которым виднелась густая листва, но его тело было слишком избито и изувечено, чтобы двинуться с места.

Пес шумно дышал, напрягая раздавленную грудную клетку. Из его черного носа текла кровь. Господи, ну почему он не умер сразу? По крайней мере не мучился бы.