Дэнис Уитли - Против тьмы

— Сердце не бьется, — произнес он через несколько секунд. — Мне очень жаль, старина, но… м-м-да, боюсь, что тут ничего не поделаешь.

— Такие проверки устарели, — прошептал Саймон, обращаясь к герцогу. — Врачи утверждают, что даже когда перерезанные артерии могут перестать кровоточить, жизнь все еще остается в теле. Не может ли это быть своего рода каталепсией?

— Конечно, — согласился де Ришло, — существуют состояния, когда невозможно точно определить, является ли тело живым или мертвым. Но в данном случае на это не стоит рассчитывать. Нам известно, что Моката использовал ее как пешку, и ей пришлось заплатить за его неудачу. Я нисколько не сомневаюсь, что она мертва.

Рэкс услышал его последние слова и в отчаянии повернулся к нему.

— Боже мой, это ужасно. Я… я пытался обманывать себя, но мне кажется, я все знал уже в тот момент, когда взял ее на руки. Значит, пророчество сбылось. — Он закрыл рукой глаза. — Но мне трудно в это поверить. И умерла ли она на самом деле? Она очень боялась, что после смерти ее телом овладеет какая-нибудь ужасная сущность и оживит ее.

— Она мертва, Рэкс, — мягко проговорил Ричард, — и для нее все опасения уже позади.

— Я знаю, о чем он говорит, — вмешался герцог. — Девушка боялась, что ее трупом воспользуется дух стихии. В таком случае необходимы срочные меры.

— Нет! — яростно потряс головой Рэкс. — Если вы намереваетесь отрубить ей голову и загнать кол в сердце, я этого не позволю. Вы слышите?

— Для души это несравненно лучше, чем страдать от мучений, глядя как принадлежавшее ей тело по ночам выходит из могилы и питается человеческой кровью, — пробормотал де Ришло. — Однако существуют тесты, которые смогут помочь нам. Положите ее вон туда, — он сделал жест в сторону пентаграммы.

Саймон и Ричард подняли тело Танит и отнесли его на кипу одеял и полотенец, служивших им ночью ложем.

— У вампиров, — неторопливо проговорил герцог, шаря в своем чемоданчике, — есть некоторые особенности. Они очень похожи на людей, но не могут есть человеческую пищу и могут пересекать текущие воды только на закате и восходе солнца. Они страшно боятся чеснока и кричат всякий раз, когда касаются его, а крест для них — анафема. Сейчас мы увидим ее реакцию.

Он повесил ей на шею венок из цветов чеснока, перекрестил ее и приложил к губам маленькое золотое распятие. Все остальные встали вокруг и внимательно наблюдали за его действиями. Однако ни один мускул ее безмятежно-спокойного лица не дрогнул.

— Она совершенно мертва, Рэкс, — произнес де Ришло, вставая, — худшие из ваших опасений не подтвердились. Ее душа покинула тело, но зло не завладело им. В этом я теперь уверен.

В комнате воцарилась тишина. Танит казалась прекрасной даже после смерти, и Рэкс не в силах был поверить, что безжалостная судьба подарила им лишь несколько часов счастья. Внезапно он закрыл лицо руками, и горькие рыдания — пожалуй, впервые в жизни, — сотрясли его могучие плечи. Мэри Лу, пытаясь успокоить Рэкса, погладила его непослушные кудри, но он недовольно отдернул голову — воспоминание о том, что всего несколько часов назад их ласкала рука Танит, было непереносимым.

Герцог беспомощно отвернулся, и Саймон, поймав его взгляд, кивнул в сторону террасы, предлагая им уединиться. Ночь, казалось, никогда не кончится, и легкий сырой туман поднимался от земли и проникал на террасу сквозь открытую дверь. Герцог поежился и с силой захлопнул ее.

— В чем дело? — отрывисто спросил он.

— Я — э-э — полагаю, нет надежды, что она оживет вновь? — осмелился задать вопрос Саймон.

— Никакой. Чеснок и распятие подтверждают это.

— Я говорю о другом. Ее жизненные органы целы и трупное окоченение еще не наступило. Я только что касался ее руки, и ее пальцы не менее гибкие, чем мои.

Де Ришло пожал плечами.

— Это не имеет значения. Существует немало причин, по которым трупное окоченение может задержаться, но через несколько часов ее тело будет жестким, как доска. Ее состояние отчасти напоминает состояние утопленника, но если вы намекаете, что ей следует сделать искусственное дыхание, то это, могу вас уверить, ничего не даст. И, кроме того, бесчеловечно поддерживать несбыточные надежды у Рэкса.

— Нет… вы все же не понимаете, к чему я клоню, — Саймон отвел свои темные глаза в сторону и затем вновь в упор взглянул на герцога. — Я отлично знаю, что любой врач сейчас бесполезен для нее; но, поскольку ее тело все еще пребывает в промежуточном состоянии, существуют люди, которые способны помочь ей и, может быть, вы…