Дэнис Уитли - Против тьмы

— Я слышала, — сдержанно ответила она, — несколько иную версию. Но в чем цель вашего визита.

— Саймон, как я понимаю, сейчас у вас?

— Да, — коротко ответила она, — и он пробудет у нас еще некоторое время.

Он улыбнулся, и Мэри Лу неожиданно поймала себя на мысли, что ее гость был весьма обаятельным человеком. В его странных, почти бесцветных, глазах читались ум и глубокая образованность, и, к ее удивлению, поблескивал почти дружеский намек на возможную конфиденциальность, словно речь шла о каком-то увлекательном предприятии. Его шепелявость была странно приятной и даже успокаивающей, и когда он вновь заговорил своими грамматически идеально построенными фразами, только необычное произношение гласных звуков выдавало в нем француза.

— Сельский воздух, несомненно, пойдет ему на пользу, и я уверен, что ваше гостеприимство станет для него лучшим лекарством. Но, к сожалению, нас в Лондоне ждут неотложные дела, о которых вам, конечно, ничего не известно, и мне необходимо забрать его сегодня с собой.

— Боюсь, что это невозможно.

— Понимаю, — произнес Моката и задумчиво взглянул на свои большие ботинки. — Но мне кажется, что ваше отношение обусловлено, во многом, нелепой чушью, которую выдумал де Ришло. Я не стану вдаваться в причины, по которым он сделал это, но я прошу вас, миссис Итон, поверить мне, что, если вы не позволите мне взять с собой Саймона, он окажется в серьезной опасности.

— Пока он находится в моем доме, ему не угрожает никакая опасность, — твердо произнесла Мэри Лу.

— Ах, милая, очаровательная леди, — чуть печально вздохнул он. — Я не думаю, что вы хорошо представляете себе, что случится с бедным Саймоном, если он останется здесь. Могу лишь сказать вам, что его умственное состояние в последнее время было крайне неудовлетворительным; один я способен благотворно влиять на него. О, шоколад! — неожиданно добавил он, и его взгляд остановился на коробке конфет, лежавшей на столике рядом с ним. — Не сочтите меня неотесанным нахалом, но нельзя ли мне попробовать? Я обожаю шоколад!

— Прошу прощения, — не шевельнув бровью, ответила Мэри Лу, — коробка пуста. Давайте вернемся к разговору о Саймоне.

Моката отдернул руку — проверить ее слова, не открыв коробку, было невозможно, и Мэри Лу едва удержалась от улыбки, когда он скорчил комичную гримасу, словно разочарованный школьник-сластена, которому не дали кусок торта.

— В самом деле! — воскликнул он. — Какая жалость. Нельзя ли тогда выкинуть коробку в мусорное ведро, чтобы ее вид не соблазнял меня? — И прежде, чем она успела остановить его, он вновь протянул руку и схватил коробку. Ее вес подсказал ему, что Мэри Лу солгала.

— Нет-нет, прошу вас, — она почти выхватила коробку из его пухлых пальцев. — Я отдала коробку дочери, и она кладет в нее разноцветные камешки, поэтому ее нельзя выбрасывать. — Когда она поставила коробку около себя, в ней что-то зашелестело, и Мэри Лу быстро добавила: — Она завертывает камешки в бумажки, в которых были конфеты, и кладет их рядами. Она очень расстроится, увидев, что камешки сдвинуты и лежат в другом порядке.

Моката не был обманут ее изобретательной выдумкой. Он догадался об истинной причине, почему ему не позволили взять шоколад, и решил, что эта невысокая красивая молодая женщина оказалась куда более серьезным противником, чем он предполагал. Однако он был вполне удовлетворен началом их беседы, чувствуя, что ее первоначальный антагонизм уступил место сдержанному интересу; ему необходимо продолжать разговор, а его глаза и голос довершат остальное. Секунду они молча смотрели друг на-друга. Затем он выбрал иное направление атаки.

— Миссис Итон, я прекрасно понимаю, что вы не верите мне, и это неудивительно — я догадываюсь, что вам наговорили обо мне ваши друзья. Но, видя вашу образованность, я подумал, что будет лучше, если я раскрою карты и не стану ходить вокруг да около.

— Для меня это не имеет значения, — тихо произнесла Мэри Лу.

Он пропустил ее замечание мимо ушей и продолжал:

— Я не намерен обсуждать с вами, хорошо или плохо заниматься искусством магии. Скажу лишь только, что у меня есть некоторый практический опыт, а Саймон, сильно заинтересовавшийся магией в последние месяцы, обещает достичь в ней значительных высот. Месье де Ришло заставил вас, вероятно, предположить, что я весьма злонамеренный человек. Но я должен возразить против такой несправедливой оценки. В магии не существует ни добра, ни зла. Это всего лишь наука о том, каким образом добиваться результата, используя силу воли. Весьма зловещая репутация магии легко объяснима, если вспомнить, что церковь веками запрещала заниматься ею. Все совершаемое втайне и в темноте носит печать загадочности, и вследствие этого, чем-то недобрым. Мало кто способен понять эти мистерии, и навряд ли я ошибусь, предположив, что вы сами имеете о них весьма туманное представление, почерпнутое, вероятно, из популярной литературы. Но, как я могу себе представить, вам, вероятно, известно, что истинный адепт магии способен вызывать некоторые, якобы не реальные, по мнению простаков, сущности.