Дэнис Уитли - Против тьмы

Саймон кивнул.

— Я знаю — мне очень повезло, — спокойно ответил он. — Но спасен ли я на самом деле? Боюсь, что Моката постарается вернуть меня к себе.

— Теперь, когда мы вместе, вам не стоит беспокоиться, — усмехнулся Рэкс, — если мы втроем не сможем справиться с ним, я не думаю, что нас можно будет назвать мужчинами.

— Да, — с некоторым сомнением согласился Саймон, — но все дело в том, что я родился в такое время, когда определенные планеты находились в соединении, и поэтому я в некотором смысле ключевая фигура для ритуала, который собирается совершить Моката.

— Заклинание Сатурна в соединении с Марсом, — вставил герцог.

— Именно, и без меня это ему не удастся. Поэтому я и опасаюсь, что он воспользуется всеми подвластными ему силами, чтобы вновь завладеть мной.

— Но разве угроза не миновала? Это соединение случилось две ночи назад, когда мы с Рэксом впервые появились у тебя в доме.

— Тогда было наиболее благоприятное время, но обряд может быть совершен, с хорошими шансами на успех, в любую ночь, пока эти две планеты находятся в одном созвездии Зодиака.

— Значит, чем дольше мы сможем удерживать вас от когтей Мокаты, тем дальше разойдутся планеты и тем меньше вероятность, что ему удастся осуществить то, что он задумал.

Де Ришло вздохнул. В неверном свете раннего утра его лицо выглядело посеревшим и изможденным.

— В таком случае, — медленно проговорил он, — с наступлением сумерек Моката постарается взять реванш, и всю следующую ночь нам придется обороняться припертыми к стенке.

— Довольно беспокоиться о ночи, день едва лишь начался, — жизнерадостно заявил Рэкс, который почувствовал себя куда более уверенно, когда первые лучи солнца осветили окрестности. — Сейчас всем нам нужен, более чем что-либо еще, хороший горячий завтрак.

Герцог улыбнулся.

— Я полностью согласен с вами. Не стоит задерживаться здесь, за едой мы обсудим, куда нам лучше взять Саймона.

— В данный момент — никуда, — ухмыльнулся Рэкс. — Сейчас, герцог, на нем только ваше пальто, прикрывающее наряд, в котором он родился.

— Я, должно быть, действительно, выгляжу весьма комично, — хихикнул в кулак Саймон. — А здесь весьма прохладно. Не смог бы кто-нибудь из вас раздобыть мне костюм?

— Возьмите машину, Рэкс, — сказал де Ришло, — и съездите в Амсбери. Купите одежду у первого же продавца, которого сможете разбудить. Хватит ли вам денег?

— Не волнуйтесь. Я вчера собирался быть на скачках в Дерби и взял с собой полсотни.

— Отлично, — кивнул герцог, — мы будем ждать вас здесь, на этом самом месте.

Когда Рэкс ушел, герцог повернулся к Саймону.

— А теперь расскажите мне, пока нет Рэкса, как вы вообще смогли ввязаться в столь жуткое дело?

Саймон улыбнулся.

— Ну, — нерешительно начал он, — как ни странно, но вы, отчасти, сами виноваты в этом.

— Я! — воскликнул герцог. — О чем, черт возьми, вы говорите?

— Я нисколько не обвиняю вас, вовсе нет. Но не припомните ли вы нашу долгую беседу, тогда, на Рождество в Кардиналз-Фолли? Она началась с того, что вы рассказали нам об алхимиках и о том, как они добывали золото из неблагородных металлов.

Де Ришло кивнул.

— Да, и вы высказали сомнение, что такое возможно. Тогда я привел вам в пример Гельвеция, который резко критиковал алхимиков, отказываясь верить их заявлениям, но однажды смог сам превратить в золото маленький кусочек свинца. Это удалось сделать с помощью красноватого порошка, который ему показал один человек в Гааге в декабре 1666 года, и небольшое количество которого забилось — едва ли случайно — ему под ноготь. Но вы все равно не поверили мне, хотя я заверял вас, что в то время сам Спиноза подтвердил истинность эксперимента Гельвеция.

— Верно, — проговорил Саймон, — я тогда был скептиком, но очень заинтересовался и позже не поленился проверить то, что вы рассказали. Именно свидетельство Спинозы произвело на меня огромное впечатление, поскольку он был здравомыслящим и непредубежденным человеком.

— Но и Гельвеций тоже.

— Я знаю. Во всяком случае я раскопал такой факт: Повелиус, главный эксперт Голландского монетного двора, семь раз исследовал этот металл вместе с лучшими ювелирами Гааги, и все они единодушно признали его чистым золотом. Конечно, остается возможность, что Гельвеций подсунул им кусок золота, добытого обычным путем, но вряд ли он пошел бы на подобное мошенничество — для этого у него просто не было оснований. Он всегда заявлял о своем неверии в алхимию и честно признался, что стащил порошок у незнакомца, когда тот показывал его, так что лично для себя он не смог извлечь из обмана никакой выгоды. Затем я познакомился с экспериментами Беригорда Пизанского и Ван Гельмонта.