Дэнис Уитли - Против тьмы

«Ого! — сказал себе Рэкс. — Старая крыса хочет смыться с корабля, пока он не потонул», — и с важным видом произнес вслух:

— Все возможно — если будут выполнены некоторые условия.

— Скажите мне о них, — торопливо прошептала она.

— Саймон Арон — это главное.

— При чем здесь он? Теперь, когда он с вами, вы можете поступать с ним, как вам угодно.

Рэкс поспешно отвел взгляд в сторону. Моката, очевидно, отправил всех прочь сразу же после того, как они с герцогом увезли Саймона, и старая ведьма не знала, что колдуну удалось впоследствии вернуть их друга к себе. В следующую секунду ему предстояло потребовать от нее сведения о местонахождении Саймона, однако вместо этого он произнес:

— Когда де Ришло вновь начнет произносить заклинание, необходимо, чтобы вибрации всех присутствующих были настроены на Саймона.

— Не имеет значения — я охотно отдаю себя в ваши руки, — поспешно проговорила графиня.

— Я непременно сообщу герцогу об этом, но прежде всего мне необходимо выполнить его поручение и поговорить с дамой, находившейся рядом с вами прошлой ночью в доме Арона — с Танит, — перейдя, наконец-то, к главной теме беседы, он мысленно перекрестился в надежде, что его предположение окажется верным и они вместе остановились в отеле.

Она улыбнулась, показав два ряда фальшивых белых зубов.

— Я знаю, и прошу извинить нас за маленькую шутку.

— О, не стоит беспокоиться, — пожал он плечами, спрашивая себя, на какую новую загадку она намекала, но, к его облегчению, графиня торопливо продолжала.

— Каждое утро мы смотрим в кристалл, и едва только увидели, как вы входите в отель, она воскликнула: «Этот высокий американец пришел ко мне». Но тогда мы еще не знали, что вы не просто неофит или зилот, поэтому, получив от вас цветы, она сказала мне: «Идите вместо меня, и мы потом посмеемся над смущением этого неудачливого ухажера».

Пока Рэкс слушал эти слова, объяснявшие многое из того, что волновало его последние полчаса, его улыбка становилась все шире, но, когда до него дошел смысл сказанного, его лицо вытянулось — сидя у себя в комнате и глядя в кусок стекла, эти две женщины, оказывается, видели, как он входил в отель!

— Я, в некотором смысле, разочарована, — произнесла старая графиня, пристально глядя на Рэкса, — мне прекрасно известно, что неразборчивость в любовных связях сильно помогает всем, кто следует нашим путем, а привязанность к человеческим существам задерживает наше восхождение, но я и сама, увы, так и не смогла освободиться от глупой сентиментальности. Мне кажется, она найдет в вас хорошего возлюбленного.

У Рэкса от изумления перехватило дыхание; он отвел взгляд, а она тем временем продолжала:

— Но все это не имеет значения, когда речь идет о более серьезных вещах. Я пойду позову ее, и вы передадите ей свое послание.

Она тяжело поднялась, схватила свою трость и заковыляла через холл, а Рэкс, недоумевающий, но несказанно обрадованный, что эта необычная беседа закончилась, остался ждать.

Он с удовлетворением констатировал, что первый раунд прошел успешно — ему удалось одурачить старую графиню и добиться встречи с Танит. Если теперь он сможет заманить ее в машину и уговорить встретиться с герцогом, у них будет шанс узнать всю необходимую им информацию о местопребывании Саймона.

Внезапно у него мелькнула мысль: «А ведь графиня д’Урфе не знает о том, что Саймон находится сейчас с Мокатой. Что, если и Танит известно не больше нее?» Рэкс не на шутку встревожился. А следующая, пришедшая в голову, мысль привела его чуть ли не в состоянии паники: «И даже если она заговорит, не окажется ли у Мокаты дюжина укромных мест, объехать которые до захода солнца окажется просто невозможно?»

Предупреждение герцога непрестанно звучало у него в ушах. Этой ночью произойдет главный шабаш года. Если им не удастся выследить и захватить Саймона, находящегося сейчас под влиянием темных сил, его заставят участвовать в богопротивном обряде и навечно погубят ту божественную искру любви, мудрости и доброты, которую называют душой.

В холле вновь появилась мадам д’Урфе.

— По крайней мере на эту ночь, — прошептала она, приблизившись к нему, — тем, кто следует нашим путем, надо забыть все раздоры, не правда ли? Ведь сегодня все мы должны поклониться ему.

Он кивнул, графиня наклонилась к нему, и, еще больше понизив голос, произнесла:

— Ах, если бы мне удалось хотя бы на минутку встретиться с де Ришло — у него наверняка есть мазь, он же ипсиссимус.