Сергей Антонов: Скальпель доктора Менгеле

— Встретиться со мной в ваших интересах! — заговорщицким тоном уверял Кароль Микошина, а, получив приглашение, рассмеялся. — Ни за что Сергей Михайлович! Бывал у вас и знаю, как вы встречаете гостей. Ни за какие коврижки! К тому же я не хочу оказаться на месте тех двоих, которые, очень хочу надеяться живы-здоровы. Наше рандеву должно состояться в людном месте. Ну, скажем на скамейке у городского фонтана.

Положив трубку, Иван расплылся в улыбке.

— Хорошо говорил! Теперь раскрутить эту суку на деньги будет легко! Уеду из этой дыры. Первым же поездом уеду!

Из коридора донеслись шаги возвратившегося из «Гастронома» Бориса.

— Одну секундочку. Ваня, без меня не начинай. Я — в ванную.

— Ну-ну, — Кароль отвинтил пробку бутылки. — Стану я тебя ждать.

Залпом проглотив стакан, он рассовал по карманам плаща документы, деньги и тихо вышел из квартиры.

В то время, когда Чуркин лил слезы над початой бутылкой и пустым стаканом, его, теперь уже бывший любовник, вдыхал полной грудью осенний воздух. После полуторамесячного заточения в квартире Бориса, Кароль почувствовал себя заново родившимся. В голове роились только приятные мысли, а уверенность в том, что все мечты сбудутся, росла с каждой минутой. Шагая к месту встречи, думал только о размерах суммы, которую намеревался вытребовать у Микошина в обмен на молчание. Решил, что пятьдесят тысяч долларов будет в самый раз, уселся на скамейку и осмотрелся.

Место было выбрано удачно. У фонтана под строгим надзором бабушек и мам копошились дети. На соседних скамейках болтали, потягивая пиво, юные хулиганы и их подружки. Какой-то старик, прохаживался по тротуару, читая газету, а под капотом припаркованной у обочины шикарной «хонды» копошился ее хозяин — здоровяк в клетчатой куртке и бейсболке.

Иван взглянул на наручные часы. До прихода Микошина оставалось три минуты. Шантажист начал нервничать и уже хотел спросить у кого-нибудь из прохожих точное время, когда услышал за спиной знакомый голос.

— Кажется, вы хотели мне что-то продать?

Кароль обернулся. Микошин возвышался над ним, как башня и, сунув длинные руки в карманы плаща, улыбался.

— Садитесь, — буркнул Иван. — Разговор будет долгим!

— Разве? Мы с вами ведь деловые люди. Так зачем толочь воду в ступе? Насколько я понял, вы шпионили за моим домом. Кое-что видели…

— Это мне нравится! — Кароль хлопнул ладонями по коленям. — Кое-что? Вы силой привезли к себе в особняк двух мужчин. Ваши костоломы на моих глазах затолкали их в подвал. Простите за нескромный вопрос, что сталось с этими людьми?

Микошин вытянул ноги, и устало зевнул.

— Мне казалось, что вас интересуют деньги, а вовсе не соблюдение прав человека в этой стране. Называйте сумму, милейший. От пустой трепотни на языке мозоли натрете.

— Хорошо. Раз вы так спешите то, отвечу. Пятьдесят тысяч меня устроят.

Кароль ожидал изумления, вспышки ярости, чего угодно, но не нового зевка.

— Конечно, долларов?

— Да уж не «деревянных»!

— Когда и где вы желаете получить деньги?

— Здесь же! Завтра в это же время.

— Отлично, — Микошин встал. — Вы получите все, что причитается. Сполна, без задержек, а может и раньше, чем рассчитываете. До встречи.

Оставив Ивана удивляться быстрому окончанию переговоров, Микошин вышел на тротуар. Провожая его взглядом, Кароль тоже хотел встать, но к своему ужасу не смог этого сделать. На плечах шантажиста лежали сильные мужские руки.

— Молчи и внимательно меня слушай, — прозвучал над ухом повелительный голос. — Если попытаешься дернуться — узнаешь, в каком месте твоей шеи находятся болевые точки. Кивни, если понял.

Одна рука переместилась с плеча на шею Ивана. Большой палец надавил на нужный узел мышц и Кароль почувствовал, как по шее растекается онемение. Пришлось кивнуть.

— Я чувствую запах. Мне кажется, ты выпил, — прошептал незнакомец. — Это так?

— Да, — Кароль увидел, что капот «хонды» закрыт, а из выхлопной трубы вырываются клубы прозрачного дыма. — Стакан водки…

— Больше. Гораздо больше. Напился так, что не можешь самостоятельно держаться на ногах. Я прав?

— Да, я очень пьян.

— Вставай, я помогу тебе добраться до машины.

Осязать и обонять Иван начал только спустя несколько часов. Со зрением дела обстояли гораздо хуже. Когда Кароль открыл глаза и не увидел ничего кроме черной мглы и запаниковал.

— Я ослеп! — залепетал он. — С моими глазами что-то случилось! О боже!

Поднявшись, он вытянул руки перед собой и сделал несколько робких шагов. Опытный приспособленец решил, что глаза — не самый большой дар природы. Многие обходятся без них и живут очень даже неплохо.