Стивен Хэнд - Техасская резня бензопилой

Эрин успела спрятаться за грузовиком.

Из своего укрытия она видела, как все четверо подошли к открытой двери, как Боб продолжал что-то говорить, указывая в сторону грузовика. Судя по всему, он рассказывал Хьюиттам все, что ему было известно о своей спутнице. Ни один из Хьюиттов не знал даже, как Эрин зовут, но они прекрасно понимали, о ком водитель ведет речь.

Особенно заинтересованным выглядел шериф Хойт. Впрочем, чего же здесь удивительного? Работа у него такая — интересоваться всем, что происходит в его округе.

Хойт смотрел сквозь пелену дождя на грузовик и улыбался.

Грузовик был припаркован на дороге, всего в каких-нибудь двадцати ярдах от стоявшей на стоянке полицейской машины. Что происходит сейчас в кабине — отсюда не видно. Но как ему будет приятно пойти туда и доделать то, что он не успел в прошлый раз.

Генриетта и Люда Мей занимали Боба разговорами. Они прекрасно делали свое дело: Боб ни разу не заметил, каким оценивающим взором оглядывает его шериф Хойт, так просто, на всякий случай.

Эрин уже отошла прочь от грузовика.

Хотя все четверо стояли у распахнутых дверей, Эрин удалось пробраться вдоль грузовика и спрятаться за стену магазина незамеченной.

Там она и стояла, прижавшись спиной к побеленной стене. По лицу ее струилась дождевая вода. Эрин не представляла, что ей теперь делать. Совсем недалеко от нее было открытое окно. Можно, по крайней мере, подкрасться к нему и подслушать, о чем говорят внутри.

В голове у Эрин царил хаос. Единственное, что она сейчас твердо знала, — это то, что этим уродам еще придется побегать, прежде чем они ее поймают. Нужно что-то придумать! Обязательно!

Зажав себе рукой рот (чтобы немного приглушить звук дыхания), Эрин подкралась к окну. Она слышала голоса находившихся внутри людей: судя по звуку, все по-прежнему стояли около двери. Эрин медленно выпрямилась и заглянула в окно.

Оно располагалось прямо за прилавком. Никто из говоривших не знал, что Эрин на них смотрит, а она видела их всех: они смотрели на грузовик и беседовали.

Водитель снова и снова рассказывал, как бедняжка едва не перевернула грузовик. А шериф в ответ повторял, что сам ею займется.

И тут Эрин услышала еще один голос — ребенок!

Малышка, которую они украли у родителей Иедидиа, лежала в плетеной колыбели на прилавке. В тот момент, когда Эрин это поняла, ей все стало ясно: Хьюитты, с их передающейся по наследству жестокостью; весь этот порочный круг страданий.

Бедный Иедидиа, они хотели, чтобы он носил их фамилию, чтобы он вырос Хьюиттом, чтобы он стал их сыном. Эрин и та девушка-самоубийца, одинаково стоявшие посреди шоссе и одними и теми же словами взывавшие о помощи. А теперь — этот несчастный ребенок.

Внезапно все стало ясно — и Эрин поняла, как ей победить Хьюиттов.

Когда она напала на Томаса Хьюитта, она сама стала Томасом Хьюиттом. Теперь же ей представилась возможность снова стать человеком, — стать человеком и одновременно разорвать эту бесконечную цепь смертей.

Хойт выглянул наружу.

Придется немного промокнуть, но очень хочется заполучить эту девчонку.

Он поправил свой ремень и вышел на крыльцо. Пусть женщины пока разговаривают с этим дальнобойщиком: шерифу не нужны свидетели того, что он будет говорить и делать. Нет, он совсем не хотел прямо сейчас убивать эту девчонку. Она доставила им слишком много хлопот, чтобы надеяться на быструю смерть. Но если опять начнутся какие-то проблемы, он ее просто пристрелит: за сопротивление, оказанное при аресте. А может быть, заодно пристрелит и дальнобойщика.

Черт! Где бродит Кожаное Лицо, когда он так нужен!

Шериф вышел наружу и, не обращая внимания на дождь, направился к грузовику. Черт, водитель все-таки увязался за ним!

Эрин бросилась бежать, что было сил. Ее разорванные туфли громко зашлепали по грязи.

Генриетта и Люда Мей по-прежнему стояли у распахнутой двери. Они следили за тем, как Хойт, в сопровождении этого болтливого дальнобойщика, шел к грузовику. Шерифу та компания водителя явно не нравилась.

Генриетта оглянулась на прилавок. Ее девочка, несмотря на весь этот шум, спала как ангел. Даже ни разу не заплакала, красавица!

— Господи милосердный! — вскричала Генриетта. — Ребенок пропал!

Люда Мей обернулась и увидела, что стоявшая на прилавке плетеная колыбелька была пуста.

Эрин легла на сиденье машины и достала из кармана складной нож. В прошлый раз она уже сломала два лезвия, но это была другая машина с другим замком зажигания.