Уильям Ходжсон - Пираты-призраки

Но описанные Ходжсоном космические странствия героя не имеют аналогов в мировой фантастике начала XX в. Позже появляются книги других авторов, в которых содержатся аналогичные мотивы, — и прежде всего роман Лорда Дансейни «Хроники Родригеса». [39] Dunsany E. The Chronucles of Don Rodriguez. L., 1922. Герой романа, молодой рыцарь дон Родригес, во время своих странствий оказывается в Доме Чудес. Хозяин, профессор и заведующий кафедрой Магии в университете Сарагосы, отправляет героя и его слугу в спиритуальное путешествие к Солнцу. Освободившись с помощью заклинаний профессора от своих бренных тел и ставши духами, герои пролетели через Солнечную систему и достигли ее центра, проникнув в глубь земного светила. Кроме того, очевидна параллель с перемещениями во времени и пространстве героя романа Олафа Степлдона «Творец звезд», [40] Stapledon O. Star Maker. L., 1937. наблюдающего миллионы лет существования человечества и различных галактических цивилизаций.

Брайан Стэблфорд, один из наиболее интересных писателей-фантастов современной Великобритании, занимающийся также и историко-литературным ее изучением, предложил свой вариант аллегорического прочтения «Дома на краю»: «Два солнца в романе — наше и зеленое — есть не что иное, как символы развития и распада. Первый ассоциируется с любовью и исступленным восторгом, второй же — с эмоциональным страданием. В конце концов человек — как индивид и часть людского сообщества — обречен быть поглощенным силами гниения, точно так же, как Земля и Солнце».

И вновь герой оказывается в своем кабинете (игру с временными планами Ходжсон ведет изящно и непринужденно) — в тот момент времени, когда он обнаружил смерть Пеппера. И оказывается вновь в телесной оболочке. Жива и сестра. Купил нового пса вместо Пеппера и посадил на цепь во дворе. Нарастает ощущение ужаса, им пропитано все вокруг. Видит, как погибла кошка сестры — что-то словно окутало ее, запахло паленым, потом плесенью. Ранен пес — на боку глубокая рана, как будто от когтя свинообразного существа. Ночью герой увидел у себя на запястье светящееся пятно — и вспомнил: у него была царапина на руке, а пес лизнул именно это самое место. Утром застрелил и похоронил пса. Пятно на руке увеличилось, перешло с руки на бок, потом на лицо. Вновь увидел в саду свинообразное существо.

Вечером герой сидел в кабинете, погруженный в тягостные раздумья — и впервые возникла мысль о самоубийстве. Слышит, как в подвале что-то происходит — отодвигается люк, кто-то идет мягкими странными шагами по коридору к его комнате. Кто-то возится с дверной ручкой. Дверь медленно открывается. Последние слова героя: «Господи, помоги мне. О господи — эта дверь — она открывается — медленно. Чт…» [41] О God, help me now! Jesus — the door is opening — slowly. Someth… (Hodgson H. W. The House on the Borderland. L., 1908. P. 187). На этом запись оборвалась.

В сюжетном отношении центральный эпизод жизни героя в отдаленном доме — отражение нападения существ, похожих на свиней. Почему Ходжсон из всех возможных пугающих существ выбрал именно тех, кто походил на обычных свиней? Возможно, потому, что свинья — второе после собаки животное, которое стало одомашненным, оно, казалось бы, привычно и понятно. Именно свинья наиболее близка человеку физиологически — от нее берутся для трансплантации разные внутренние органы. И все же не случайно Ходжсон сделал пришельцев существами хтоническими, связанными с землей в прямом смысле (они появляются из громадной ямы как будто порождения земли) и переносном, наделив их чертами мифологическими, имеющими отношение к потустороннему миру, преисподней (недаром герой называет яму адской бездной). К тому же очевидна аллюзия на известный евангельский эпизод, когда Иисус, выгнав бесов из одержимого нечистым духом, повелел, чтобы они вошли в свиней, и затем те бросились со скалы в море и потонули (Мк. 5: 2—13).

При этом в свинье есть то, что так точно подметил Ходжсон: упорство, тупая, воистину звериная жестокость. Свинообразные в романе — пришельцы из другого измерения? с другой планеты? — хотели захватить дом героя и убить его потому, что действовали согласно инстинкту безжалостного уничтожения всего иного, отличающегося от них, напоминая отвратительных морских тварей из романа «Путешествие шлюпок с „Глен Карриг“».

«Дом на краю» — в определенном смысле тоже робинзонада. Но, в отличие от романа Дефо, мы не знаем, как герой оказался в доме, почему поселился в этом уединенном доме со своей сестрой? В загадочности предыстории героя есть нечто от романтизма, тогда как облик героя — каким он предстает перед нами, — вполне реалистический. Он, судя по привычкам, образу жизни — типичный английский джентльмен, любящий упорядоченную жизнь, свою собаку; он решителен, отважен, наделен пытливостью, любознательностью. Столкнувшись с грозной опасностью, герой не допускал и мысли сдаться — он боролся (как и подобает истинному англичанину, столкнувшемуся с бунтом туземцев в колониях), не теряя присутствия духа и мужества; если бы он поддался панике, то участь его была бы печальна. И насколько он не похож на героя рассказа По «Падение дома Ашеров», готового принять все, что будет ниспослано ему: «При моих плачевно расшатанных нервах я чувствую, что рано или поздно придет время, когда я буду вынужден расстаться сразу и с жизнью, и с рассудком, во время какой-нибудь схватки с угрюмым призраком — страхом». [42] По Э. А. Полное собрание рассказов. М., 1970. С. 190.