Уильям Блэтти: Где-то там

Фриборд порывисто провела ладонью по глазам.

— Эй, да это ты! Ангел из моих снов! Гэбриел! «Моллюски небезопасны»! Ты реку имел в виду!

— Ну уж я знаю, что мне делать! — заявил Дир.

Фриборд вопросительно подняла брови.

— Линяешь?

— Именно! — воскликнул Дир. — Отчаливаю!

И, послав воздушный поцелуй в сторону реки, добавил:

— Адью, пространство-время! Будьте паиньками!

Тело его стало терять краски, становясь прозрачным.

— Эй, меня подожди! — заорала Фриборд, тоже начиная растворяться в воздухе.

— Адью, вампиры-критики и въедливые обозреватели!

Дир уже был почти невидим.

— Эй, слышишь, сбавь скорость на секунду! — проскулила Фриборд.

— Теперь понятно, что моя частота куда выше твоей, Джоанн!

В следующее мгновение они исчезли. Откуда-то сверху раздался негодующий раздраженный вопль, за ним — хлесткий шлепок и жалобный голос Дира:

— Где это видано — драться в загробной жизни. Джоанн?!

Кейс и Троли с улыбками переглянулись, услышав отдаленный скулеж собачек.

— О небо! Да возможно ли это? — разнесся слабеющий крик Дира.

— Ужасная болтанка. Интересно, может ли вырвать призрака? — взвизгнула Фриборд.

— Малыши!

Голос Дира, сопровождаемый едва слышным тявканьем пуделей, был исполнен такой радости, которой он никогда не ведал раньше.

В этой жизни.

Звуки растаяли.

— Ну, Анна, а как насчет вас? — спросил Кейс. — Вы идете? Учтите, Бети ждет.

Троли нахмурилась:

— А что сталось с доктором Кейсом? Настоящим, я имею в виду. Вы с ним разделались или как?

— Что вы, Анна! Доктор Кейс жив и здоров, бедняга. Узнав о вашей гибели, он вернулся в университет, к своим занятиям.

— Вот как!

Кейс шагнул к ней.

— Ну а теперь, может, пойдем вместе?

Но Троли, властно вытянув руку, остановила его.

— Рано. Сначала я хочу знать, кто вы.

— Поверите, если скажу, что я существо из света? Небесное создание.

— Попробуйте еще раз.

— Теперь я раздавлен, — объявил Кейс. — Ну какая разница, кто я на самом деле?

— Огромная. Зная, кто вы, я получаю определенную возможность хотя бы смутно догадаться, куда меня ведут. В этих обстоятельствах официальный статус имеет решающее значение.

— Вы можете довериться мне, Анна. Никакого адского пламени и тому подобных штучек.

— Вот адское пламя меня волнует больше всего.

— Мне не до шуток, Анна. Вперед!

— Но вы уж точно не ангел, верно? Вы обманывали нас. Надели личину Гэбриела Кейса.

— Конечно, не ангел. Вы сами сказали, Анна, мертвецы лгут.

Он снова улыбнулся сверкающей улыбкой архангела.

Из груди Троли вырвался смех, звонкий, счастливый, словно освободившись наконец от тяжкого бремени, она, переполненная бурлящим счастьем, наконец обрела свободу.

Кейс устремился вперед, протягивая руки.

— А теперь? Отправимся в неведомое, прелесть моя?

Троли с силой выбросила вверх кулачок.

— Да!

И бросилась к нему с распростертыми объятиями.

Пробудившееся солнце рассыпало золото на спокойные серо-голубые воды медленно текущей реки, и воздух острова был напоен покоем. В гостиной величественного особняка смеющиеся дети играли в салочки, пока их родители, Пол и Кристина Куондт, беседовали в библиотеке с двумя донельзя утомленными священниками-иезуитами. Один из них, крепкий, очень молодой, с непроницаемым лицом, внимательно следил, как его собрат постарше укладывает в портфель молитвенник в красном сафьяновом переплете. Защелкнув застежки, священник почесал нос веснушчатым пальцем.

— Ну вот и все, — вздохнул он. — Мы закончили.

Он рассеянно провел ладонью по редеющим рыжим волосам. Кристина заглянула в гостиную.

— Да, видите, детям здесь хорошо, — заметила она.

— Благослови их Боже, — добавил старший священник, поднимая портфель.

Пол Куондт, угрюмо насупясь, покачал головой.

— Поверить не могу, что вся эта история снова началась, отец мой.

Он сидел у стойки бара, нервно теребя короткий рукав джинсовой рубашки.

— Когда вы переехали сюда? — осведомился священник.

— Второго мая. Мы жили в Европе, но сняли с продажи особняк, когда эта бедняжка-риэлтор погибла. Господи, что мы только с тех пор не пережили!

Он поднес к губам большую белую кружку с кофе.

Рыжий иезуит обернулся к своему молчаливому спутнику, по-прежнему чего-то выжидавшему. Молодой священник мрачно и понимающе кивнул, устремив бесстрастный взгляд на Пола.

— Могу себе представить, — вздохнул рыжий, направляясь к бару. — Что ж, будем надеяться, что больше вас ничто не потревожит.