Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта

Надсмотрщики вошли и сразу же, недалеко от входа наткнулись на три трупа. Главкий приблизил факел, освещая их. У двоих белые, как мел лица, наполненные ужасом глаза. У обоих рваные раны на горле, третий лежал лицом вниз. От каких ран он погиб, было неизвестно, но по телом растеклась изрядная лужа крови. Чуть дальше обнаружили двоих раненых. Один держался за окровавленную шею, другой – худощавый нумидиец с изуродованным окровавленным лицом и разорванным плечом был очень плох. Смерть уже витала над ним. Нумидиец лежал ничком возле стены и тяжело дышал, и изо рта его текли кроваво-зеленые слюни. Все раны, как на мертвых, так и на раненых были похожи, но непонятно каким оружием нанесены.

- Он там! – вдруг закричал раненый в шею галл, указывая в темный угол. – Вцепляется зубами! Убейте его!

Из дальнего угла, погруженного в густую темноту, доносились какие то странные звуки, словно, что-то грызла большая собака. Грызла с жадностью, урча и чавкая.

Держа факелы перед собой, надсмотрщики начали осторожно продвигаться к источнику шума. Чем ближе они подходили, тем всё более покрывались от страха холодным потом. Эти гортанные, утробные звуки, чавканье, были столь плотоядны, что когда Главкий и его люди почти приблизились, ноги их подкашивались, а пальцы дрожали от ужаса. Главкий поднял факел повыше, чтобы осветить угол. Из груди надсмотрщика вырвался вопль, более похожий на придушенный хрип. В углу, согнувшись, сидел перемазанный с ног до головы кровью Амакис и грыз лицо одного из рабов. Тот был уже мертв, его разорванное горло кровоточило. Не лучше выглядел и сам каннибал. Его голова была вся окровавлена и, судя по всему, череп пробит в нескольких местах, лицо покрывали ожоги, один глаз вытек, другой, затянутый мутно-розовой плёнкой, смотрел, как бы все время в потолок. Заметив подошедших, а скорее почувствовав их, Амакис поднялся. Пошатываясь из стороны в сторону, двинулся к ним.

- Стой на месте!

Главкий не узнал собственный голос. Грозный окрик, всегда повергавший нерадивых рабов в ужас, теперь прозвучал, как жалкое сиплое карканье.

Амакис никак не прореагировал, если не считать того, что продолжал идти вперёд, да ещё разинул окровавленный рот.

Плеть Главкия поднялась, а затём хлестко, наотмашь опустилась. Удар поперек лица заставил Амакиса пошатнуться. Но он, восстановил равновесие и снова двинулся вперёд.

- Мертвец, - прошептал один из надсмотрщиков. – Это ведь мертвец, будь я проклят. Надо бежать. Нам не остановить слугу Аида.

- Заткнись, Силан, - прохрипел Главкий. – Чтобы я показал спину, какому то жалкому рабу?

Он снова начал орудовать плетью, нанося исступленные удары, но живой труп, все также шел и шел на них, замедляясь лишь для того, чтобы обрести равновесие. Волей-неволей надсмотрщики вынуждены были пятиться, даже упрямый Главкий. Забыв обо всём и сосредоточив все внимание на живом трупе, надсмотрщики не заметили, как за их спинами с пола поднялись три тёмные фигуры. Пошатываясь, они неспешно, но целеустремленно приближались к римлянам.

Крики и шум снаружи разбудили Тита Севериана. Он мгновенно вскочил, готовый к действию. Сказывалась закалка военного, многолетние тренировки. Верный Афибан, по обыкновению спавший у входа, тоже был на ногах. В каждой руке - меч. Один подал Севериану.

- Что там Афибан?

- Похоже, нападение господин.

Тит Севериан, признаться, был немало удивлён. Выходит, он просчитался? Недооценил коварство островитян? А они, прикинувшись слабыми и запуганными - напали. Ну что ж, если так, то дикари сами виноваты и горько пожалеют о своём вероломстве.

И всё-таки, толика сомнения у трибуна оставалась. Старейшина Арубал показался ему разумным человеком. Нет, что-то здесь не так. Во всём нужно разобраться.

В помещение ворвался Росций Крисп. Глаза дикие, лицо бледное и искажено страхом. Меч в руке окровавлен по самую рукоять. Тит Севериан оторопел. Неужели полуголые дикари, да будь их хоть несколько тысяч, смогли так напугать бывалого опытного воина?

- Что там? – спросил Севериан. – Дикари?

- Наши! – выдохнул Росций.

- Что?! – в один голос вскричали Севериан и Афибан.

Трибун, едва не поперхнулся. Мятеж?! Проклятие! Лучше бы и вправду напали дикари.

- Наши и рабы, - уточнил Росций, чуть более спокойным тоном.

Ну вот, еще лучше. Неужели часть солдат объединились с рабами? Бред какой-то! Зачем все это? Как и когда вызрел этот мятеж? Тит Севериан терялся в догадках, мысли скакали в голове и ни одна из них не давала разумного объяснения. Мятеж! Но ведь даже не было никаких намеков!