Магдалена Козак - Ночар

Крошка медленно покачал головой.

— Вас будут ждать, — спокойно сказал он. — Вас… Но главным образом этого вашего Лорда. Это для них лакомый кусок, да.

— Там будет вся эта ренегатская мразь! — быстро вставил Веспер. — Вся, ты понимаешь? Вероятнее всего появятся все, Аранея, Некс. Поэтому от нас туда идут только лучшие. Я сам не знаю, принимают ли меня во внимание… — он внезапно замолчал, вопросительно посмотрев на капитана.

Нидор не ответил. Он внимательно смотрел на антитеррориста, ожидая его реакции.

— И я так понимаю, что вы хотите увеличить свои шансы, — медленно сказал тот. — Позвать на помощь людей, раз уж они на вашей стороне.

— Вот именно, — подтвердил капитан ночаров.

— Почему вы не сделаете этого законно? — тут же спросил полицейский. — Пусть абвгдейка обратится в УАТ с просьбой помочь и охранять мероприятие. Или пригласите «Пятерку» поиграть, будет еще удобнее…

— Мы не хотим гласности, — быстро ответил Нидор. — Пойми, на этот раз все слишком серьезно, чтобы в случае чего рисковать оглаской. Может быть жарко, и чем меньше лавочек будет принюхиваться, тем лучше.

— Жарко, — медленно процедил Крошка. — Вот как.

— Ну да, мы же не просим помощи в охране пикника для детсада, — просто сказал капитан. — Если в этом твоя основная проблема, то я понимаю…

— Я скажу тебе, где моя проблема, — достаточно резко парировал Крошка. — В нелегальной, грязной работе, вот где.

Оба ночара удивленно посмотрели на него.

— Я всегда остерегался таких игр. Потому что, вы знаете, так бывает, — нехотя бросил антитеррорист. — Ребята стоят… Когда-то стояли на фейс-контроле. Ясное дело, родина кормит хуже, чем собак, жить на что-то надо, — он скривился, гневно сжимая губы. — Официально нигде подработать нельзя, в конце концов быть полицейским — это призвание, а не работа. Ну а жить надо, — он прервался, как будто вообще не хотел разговаривать на эту тему.

— Спокойно, старик, — попытался унять его Веспер. — Мы знаем, как. Если ты через десять лет службы получаешь две тысячи брутто, это действительно смешно. В таком случае сотенная бумажка или две за ночь на фейс-контроле — это уже очень конкретные деньги. Но за это ты можешь вылететь с работы…

— Это еще цветочки, — Крошка наконец пришел в себя, — хуже, что можно неплохо влипнуть. Потому что ты берешь фейс-контроль, потом еще раз. Появляются деньги на жизнь, уже хорошо. Через некоторое время приходит шеф клуба и говорит: слушай, а походи за мной, я должен встретиться с какими-то такими странными типами, а я их побаиваюсь. Я хорошо заплачу, не беспокойся. Ну и ты берешь эту работу, деньги есть деньги… А потом узнаешь, что ты охранял торговлю наркотиками. И прости-прощай, Гена, ты влип по уши. Так что я благодарю покорно за такие идеи. Лучше жить бедно, но зато спокойно.

— Ну, прекрати, ведь мы там не будем торговать нелегальной кровью! — тотчас же возмутился Веспер. — Это… Это как джихад, священная война, ты понимаешь? Надо убить ренегатов и все будет хорошо. Мы на светлой стороне Силы…

— А кто вас там знает? — прямо бросил полицейский. — Светлая сторона, да? По-моему, у вас там какой-то проклятый вампирский интернационал, у которого щупальца во всех более-менее важных общественных учреждениях! Пока что, знаешь, что я видел от этой светлой стороны Силы? Ваш Лорд публично зарезал троих беззащитных чуваков, а зал хлопал! Я до сих пор думаю, почему я, черт возьми, не сообщил в органы о преступлении! — он сжал кулаки и враждебно посмотрел на обоих ночаров.

Они ответили спокойными и как будто немного утомленными взглядами. Наконец Нидор поднялся с кресла.

— Если это немного облегчит твою совесть, — сказал он, подходя к стеллажу. — То те чуваки уже давно умерли, — он открыл один из шкафчиков, минуту покопался и вытащил две папки. — Так же, как я и Веспер. Держи, — капитан подал Крошке бумаги.

Тот молча взял их и начал просматривать документы, медленно, внимательно. Наступила тишина.

Веспер прикрыл глаза. Он вспомнил свой собственный снимок лежащим на земле в луже крови.

— Ты когда получаешь второй шанс… — сказал он медленно. — Меняются правила игры. И уже ничто не так очевидно, как прежде. Нет черного и белого, абсолютного добра и однозначного зла.

— Не болтай глупостей, хорошо? — заворчал Крошка, оторвавшись от бумаг. — Ты думаешь, что я могу тебя убить, здесь и сейчас, и не заработать из-за этого даже тени угрызений совести? Ведь если честно, то ты все равно уже не живешь… Юрий Арлецкий! — он поднял в руке один из снимков и гневно помахал им.