Евгения Грановская - Конец пути

– Мам, хватит.

– Отдохнешь лучше, чем в пансионате. Может, даже курортный роман закрутишь с каким-нибудь интересным жильцом-холостяком.

Маша колебалась. С одной стороны, ей чертовски не хотелось выбираться из дома, да что там из дома – ей не хотелось даже вставать с дивана. Но с другой…

– Два дня с твоими мальчишками, – повторила мать. – Два дня свободы. Можешь махнуть в Питер к друзьям или проваляться в постели с каким-нибудь…

– Мама!

– …учебником по криминалистике. Ну? Что ты решила?

– Три, – сказала Маша.

– Что три?

– Три дня.

– Дочь, это шантаж.

– Три с четвертью…

– Ты пользуешься моим безвыходным положением.

– Три с половиной… Еще пять секунд – и станет четыре.

Мать вздохнула:

– Ладно. Три так три. Записывай адрес…

– Диктуй, я запомню.

– Маша!

– Ты же знаешь, у меня профессиональная память. Я все держу в голове: ориентировки, телефоны, адреса…

– Ладно. Запоминай, диктую.

Мать продиктовала адрес и имя человека, вместо которого Маша должна была получить инструкции.

– Зафиксировано, – сказала она. – Он хоть симпатичный?

– Кто? – опешила мать.

– Твой знакомый мужчина, который стал счастливым обладателем «Умной квартиры» и твоего сердца.

– Не мели ерунды. У меня с ним чисто дружеские отношения.

– А разве у тебя бывают с мужчинами другие? Ты каждого нового знакомого считаешь своим сердечным другом. Со всеми вытекающими «сердечными» последствиями.

– Не понимаю, о чем ты, – отрезала мать. – Да, забыла сказать: на вахте назовешь код «три-пять-семь-ноль-ноль». Там уже предупреждены.

На этом она положила трубку.

Дожди не прекращались уже несколько дней, а со вчерашнего дня начались еще и сильные ветры. Поглядывая по сторонам на пустынные вечерние улицы, Маша Любимова правила машиной уверенно и спокойно. Щетки дворников ритмично мелькали перед глазами, сгоняя воду в дренажные канавки внизу лобового стекла.

Остановив «Тойоту» в положенном месте, Маша выбралась из салона и раскрыла над головой зонт. Здесь, возле «Умного дома», дождь был слабым, едва накрапывал, но ветер яростно раскачивал деревья, почти полностью лишившиеся груза разноцветной листвы.

И тут она увидела черный «Мерседес». Он остановился в нескольких метрах от ее «Тойоты». Маша не спешила. Поглядывая на машину, она закурила коричневую сигаретку с золотым ободком.

Водитель «Мерседеса», выбравшись из салона, тоже вставил в рот сигарету. Сунул руку в карман, досадливо поморщился и похлопал себя по карманам пальто.

– Держите!

Маша протянула ему зажигалку. Он взял и негромко поблагодарил:

– Спасибо.

Она пристально посмотрела на мужчину. Его лицо показалось ей смутно знакомым. Маша попыталась вспомнить, где она его видела, однако не смогла. Но его лицо навевало ей ассоциации с чем-то неприятным и тревожным.

– Вы сюда? – спросила Маша.

Мужчина не ответил.

– Простите за назойливость, – снова заговорила она. – Просто я намерена войти внутрь. Если вы тоже, то мы можем сделать это вместе.

Мужчина помолчал, затем скосил глаза на Машу и глухо проговорил:

– Будете здесь жить?

– Нет. Знакомый попросил получить за него «ознакомительные материалы». Инструкции, планы, и все такое. А вы?

– Я… какое-то время поживу здесь, – ответил он, впрочем, не совсем уверенно.

– Вижу, вы не особо торопитесь домой, – заметила Маша.

Мужчина скользнул по ее лицу хмурым, неприветливым взглядом.

– Мне некуда спешить, – негромко сказал он, отвернулся и посмотрел на «Умный дом».

Маша, отчаявшись вспомнить этого человека, решила разом решить проблему и протянула ему руку для знакомства.

– Мария Любимова, – представилась она.

Он посмотрел на ее протянутую ладонь, несколько секунд помешкал, но потом все же легонько пожал ее:

– Руслан Андреевич.

– Очень приятно!

И тут Маша вспомнила. Этот импозантный красавец был фигурантом дела «о пропавшей секретарше». Руслан Андреевич Старыгин, бизнесмен. Злые языки утверждали, что он убил свою секретаршу Элю, а затем надежно избавился от ее тела – так надежно, что следствие не смогло предъявить ему обвинение.

«Интересное совпадение», – подумала Маша. А вслух сказала:

– Странно, что здесь нет журналистов.

При слове «журналисты» Старыгин вздрогнул.

– Для них устраивали специальную презентацию, – сказал он. И добавил: – Насколько я знаю.

– Презентацию? И давно?

– Несколько дней назад.