Рэт Уайт - Жизнь без людей

Район, где жила Николен, был не тем местом, где рыжеволосый белый парень на велике мог чувствовать себя в безопасности. В основном здесь обитали «черные» и «латиносы». Низкий уровень доходов, высокий уровень преступности. Наркоманы, алкоголики и шизофреники бродили по тротуару, бормоча что-то себе под нос. Дети в возрасте шести-семи лет шатались по улицам в поисках развлечений. Били окна камнями, воровали из машин магнитолы или CD-проигрыватели, и дрались между собой.

На углу был винный магазин, у которого ошивалась компания юных головорезов. За первые десять минут нахождения здесь мимо Тодда пронеслись уже две машины скорой помощи и с десяток полицейских экипажей. Где-то вдалеке раздался случайный выстрел. Хип-хоп боролся за звуковое господство с сальсой и хеви-металом, звуки которых неслись из проезжающих мимо машин и близлежащих домов. Окна многих домов были заколочены, как и в том жилом комплексе, где проживала Николен, что, несомненно, было результатом каменного обстрела скучающими подростками.

Тодд подождал на пустыре через улицу, прислонившись к ржавому остову какого-то старого автомобиля. Велосипед он прислонил к машине рядом с собой. Он приковал его к двери автомобиля цепью, пропустив ее через разбитое окно. Еще отсоединил сидение и руль, и тоже приковал их к остову. Это значительно замедлит его побег, если ему придется по какой-то причине спасаться бегством, но другого выбора не было. Если он оставит его неприкованным, семилетние угонят его в два счета.

С наступлением сумерек Тодд все меньше ощущал себя в безопасности. В этот поздний час шум насилия усиливался. Из-за закрытых дверей доносились звуки бьющегося стекла, ударов и крики. Опять же, если Николен закричит, когда он ее схватит, вряд ли кто-то обратит на это внимание среди оглушительной, царящей на улицах какофонии. Тодд окинул взглядом квартал, нервно покрутив электрошокер в кармане и нащупав пальцем спусковой крючок. Ждать пришлось не так долго, как он предпологал.

По улице, шатаясь, прошла Николен с огромным животом, выпирающим из-под узкой черной футболки с трафаретной надписью «Хастлер» на груди. Даже с такого расстояния Тодд заметил на футболке белесые разводы, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она идет от очередного клиента. Видимо, Николен не сглатывала.

Она ковыляла по улице с глупой улыбкой, явно под кайфом. И даже не заметила крадущегося за ней Тодда, который проскользнул за ней в дверь, когда она заходила в дом. И что-то бормоча себе под нос, стала подниматься по загаженной лестнице себе в квартиру. Она уже открыла ключом дверь, когда заметила стоявшего сзади Тодда.

Выхватив нож с выкидным лезвием, она развернулась и уже приготовилась порезать его, как Тодд ударил ее электрошокером, сбив с ног. Она потеряла сознание и не успела его разглядеть. Пока все шло, как и было запланировано.

Нести в квартиру истощенное, разрушенное наркотиками тело Николен было несоизмеримо легче, чем гигантскую тушу Терренса. Закинув ее как куль на плечо, он вошел в квартиру, и захлопнул ногой за собой дверь. Она была все еще без сознания. Тодд вытащил рулон изоленты, заклеил ей рот, а потом стал обматывать ей руки и ноги. На полу кухни он расстелил полиэтилен и небрежно бросил на него тело Николен, боясь повредить себе спину. Веки Николен задрожали, но остались закрытыми. Потом он сунул руку в свою курьерскую сумку и извлек скальпель. Это будет гораздо хуже того, что он сделал с Терренсом, но это необходимо. Ее нужно остановить.

Ее ребенок, возможно, будет тем, кто обречет всех нас на гибель.

И снова Тодд будет оперировать без анестезии. Он взял второй рулон изоленты и еще раз обмотал ее руки, до плеч и до самой шеи. Затем он спустился к ее лодыжкам и обмотал ноги до самых бедер. Теперь двигаться она не сможет. И сопротивляться тоже. Остатком ленты он заклеил ей глаза. Она не узнает, что с ней происходит, и кто это с ней делает. Тодд неуклюже разделся и положил одежду на кухонную стойку. Ему нельзя появляться у Стефани в окровавленной одежде.

С первым надрезом грудь Николен приподнялась, и тело дернулось.

Тодд сделал поперечный разрез в нижней части живота. Николен выгнула спину, крича и корчась от боли. Он рассек подкожную волокнистую мышечную ткань брюшной полости, где содержались ее органы, и из раны, пузырясь, потек желтый жир и кровь.

Николен забилась в конвульсиях, но изолента крепко держала ее и ограничивала движения. Он не потратил на нее много ленты, как в случае с Терренсом, потому что ему требовался доступ к животу. А значит, у нее было гораздо больше свободы действия. Тодду пришлось одной рукой держать ее, а другой рукой резать. Разрез получился неровный. Из-за бешеных телодвижений Николен держать руку ровно было невозможно.