А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом

Когда капитан умер — на губах улыбка, и никаких следов, — Рома спрыгнула на пол и неторопливо умылась, и ветер стих, и корабль застыл посреди океана.

Рома огляделась и увидела деревянного Крысолова, который смотрел на нее.

Крысолов обратился к ней на языке кошек:

— Теперь ты вернешься в море и будешь ждать следующего корабля.

— Да, — вежливо отозвалась Рома.

— Возьми меня с собой, — попросил Крысолов.

— Увы, — сказала Рома. — Мне очень жаль, правда, но ты мне без надобности.

— Вот тут ты не права, — сказал Крысолов. — Дай мне силу, чтобы сдвинуться с места, и я покажу, на что я способен.

И Рома обмахнула Крысолова своим серо-синим хвостом, и деревянный кот ожил — весь в царапинах и трещинах, весь утыканный гвоздями, которые вбивали в него пираты, весь в подтеках вина, похожих на синяки от ударов.

Но зато он ожил и пошел — скрипя, точно старое кресло, и неуклюже передвигая негнущиеся деревянные ноги. Он вышел на палубу, добрался до носа и перевалился через борт. Рома вспрыгнула на перила и села смотреть.

Крысолов перебрался на голову деревянного человека над водорезом с поднятым над головой мечом и отрубленной рукой в руке, и сел ему на лицо. Там он свернулся клубочком — точно как Рома на лицах пиратов. И вдруг деревянный меч выпал из деревянной руки, а следом за ним выпала и отрубленная рука. Сама же резная фигура стала раскачиваться и клониться вперед. Крысолов запрыгнул на перила, и в ту же секунду резная фигура упала в море, а корабль содрогнулся, и раскололся на части, как будто ударившись о скалу, и пошел ко дну.

Крысолов сказал Роме, когда они плыли бок о бок по синей воде:

— Ты убиваешь людей. Я убиваю корабли.

И Рома сказала:

— Тогда пойдем со мной, брат.

Марисет спросила со вздохом:

— Зачем ты нам рассказал эту сказку?

— Чтобы вы знали, — сказал Стрела, — что люди боятся кошек.

— Если все это правда, что в твоей сказке, — сказала Аннасин, — тогда у них есть на это причины.

— Может быть.

Внизу, в деревне, все еще горели огни, хотя была уже ночь. С постоялого двора доносились испуганные возгласы, и пару раз они слышали голос охотника за ведьмами — голос, заглушавший даже мелодичное мяуканье Стрелы, — хотя и не разбирали слов. А потом раздались крики.

— Как здесь хорошо, на холмах, — сказала Марисет.

— Как здесь безопасно, — ответила Аннасин. — Но я все думаю, что они со мной делают — там, внизу.

— У меня не было ни одного мужчины, — тихо сказала Марисет.

И Аннасин ответила:

— Может, оно и к лучшему. Они все болваны. — Но потом она вспомнила Стрелу, и его мягкую шерсть, и жгучую боль после дрожи желания.

А Марисет встала и потерлась мордочкой о черную морду Стрелы.

Аннасин свернулась клубочком, закрыла глаза и заснула. А потом ее разбудил пронзительный крик Марисет и шум веток — это Стрела отпрыгнул в колючий кустарник, спасаясь от когтей Марисет. Аннасин встала, и подошла к Марисет, и вылизала ей шерстку, и они засмеялись вдвоем, а Стрела гордо ходил кругами и обрызгивал кусты, и в глазах у него отражалась луна.

— То есть, выходит, мы спали с Дьяволом?

— Кто знает? — сказала Аннасин. — Да и какая разница?

Потом они снова игрались втроем на холме, но луна все же скрылась, и ночь стала темной. Они попили воды из лужи, и Аннасин сказала:

— Не хочу показаться грубой, но мне нужно вернуться в деревню. Вернуться в свой человеческий облик. Может быть, это глупо. Может, не стоит это делать. Но мне нужно вернуться.

Марисет сказала:

— Я была хороша лицом, и у меня были прекрасные волосы. Но мне все равно не хватило бы смелости вернуться. Я лучше останусь здесь, на холмах. Какими холодными кажутся горы при свете звезд! Я снимаю с тебя свои чары, Аннасин, так что ты можешь вернуться в себя. Если вдруг что, ты сама знаешь, как убежать снова.

Аннасин спустилась с холма, словно текучая серая тень. Прокралась мимо коровников и амбаров, и никто ее не заметил — даже собаки не лаяли. Она вышла на улицу, и вот ее дом — темный, как черный провал в темноте. А во всех остальных домах горел свет.

Она побежала на постоялый двор, и кони у коновязи заржали, вращая глазами. Аннасин освободила свой дух, и ее кошачье тело растаяло, растворившись в воздухе. Мгновение головокружительного полета, и вот она уже снова она — у себя в теле и внутри дома.

Свет был тусклый и мутный, какой-то бурый, и она лежала на голых досках, а рядом лежали другие женщины, они плакали и стонали, а у нее все болело.