А.Р. Морлен - Сборник — Финт хвостом

— Как ты попал сюда из центра города? — вслух удивилась она.

Кот блаженно прикрыл глаза, охраняя свои тайны. Потом он снова глянул на нее, и Мелина почувствовала, как что-то начинает шевелиться в ее душе. Узнавание...

— Кошки, — раздался голос Марио, развалившегося не сколькими ступенями ниже. — Меня уже от них тошнит.

Увидев Марио, кот подобрался, зрачки его расширились, так что глаза стали совершенно черными. Уши прижались к голове, а рокочущее мурлыканье переросло в низкое грохочущее урчание, словно из пасти льва. Потом он пронесся мимо Марио и исчез среди камней.

Вскоре после этого ушли и Мелина с Марио, и куда бы Мелина ни посмотрела, повсюду были кошки, и этих кошек было больше, чем ей когда-либо случалось видеть, даже здесь, в Остии. И все они наблюдали за Марио. Из-под каждой каменной скамьи они провожали его огромными глазами, напрягши гибкие тела и постукивая по земле хвостами. Из осыпающихся оконных и дверных проемов взирали они на него, прижав к головам уши. Они высматривали его из дыр и расщелин, пока он не втянул голову в плечи и не прибавил шагу, торопя их покинуть Остию Антику.

Из спальни в отеле Марио вышел весь в поту.

— Мама, почему ты выключила кондиционер? Я проснулся из-за жары.

Опершись о подлокотники, она тяжело поднялась с кресла и повернула переключатель.

— Теперь он включен.

Она села на место, сложила на пухлых коленях ручки и опять вперилась в итальянскую «мыльную оперу» по телевизору. Так она могла сидеть часами, на разу даже не пошевелившись.

— Если б ты знал итальянский, мог бы смотреть вместе со мной, — сказала она, на минуту отрывая взгляд от экрана.

— Ты сама знаешь, что я ни слова по-итальянски не понимаю, мама.

Когда он был ребенком, она хвалилась, что он говорит только по-английски.

— Мелина говорит на итальянском и на греческом.

— Повезло ей. Пойду погуляю.

— Но уже почти совсем темно! Куда ты пойдешь?

— Я уже большой мальчик, мама. И в Риме намного безопаснее, чем в Майями. Мелина так сказала.

— Эта Мелина ничегошеньки не знает. Ты никуда не пойдешь.

— Увидимся, когда вернусь.

— Не оставляй меня одну! Ты не знаешь, что может случиться с женщиной, если мужчина застанет ее одну.

Он улыбнулся обычной своей «да ладно, мама» улыбкой.

— Марио! Я хочу, чтобы ты был здесь! Что, если со мной случится приступ? Господи Иисусе, помоги мне, если мой сын уйдет и со мной что случится.

— Заткнись, мама.

— Ты что, болен, что так со мной разговариваешь? Весь вечер с тобой что-то странное творится. Как будто ты счастлив.

— Я счастлив, мама. Здесь я могу делать то, чего никогда не делал дома.

И на том он ушел. Она кричала ему вслед, призывала Марию Божью Матерь, потом принялась проклинать его, когда он закрыл за собой дверь и направился к лифту.

Ее упреки не имели ровным счетом никакого значения, как не имел его дождь, обрушившийся ему на плечи на улице. В подземке он сидел в освещенном резким неоном вагоне и оглядывал усталые и пустые лица пассажиров, пытаясь сохранять при этом спокойствие, ничем среди них не выделяться. Он вышел на остановке у цыганского лагеря. Боли особой не было, но то, как он разделался с маленькой цыганочкой, заставляло его чувствовать себя так хорошо, словно он обрел магическую силу. Достаточно силы, чтобы перечить маме.

Тьма кругом хоть глаз выколи, и в этой темноте он побрел прочь от станции и в конечном итоге вышел на дорогу, вдоль которой выстроились обветшалые заборы и крохотные домишки и мелькали среди теней кошки. Моросил мелкий дождь. На вершинах холмов вокруг города полыхали молнии, и из далекого далека накатывал гром.

Под уличным фонарем, чей свет превращал дождь в серебряные иглы, стояла девчонка. Еще одна цыганка в такой же случайной мешанине одежек, в какую одета была первая, — когда-то стильные, но давно позабывшие о моде вещи, залатанные и украшенные кусочками ярких тряпок и ленточек. Впрочем, как всякий тинейджер, она бросила вызов даже цыганской традиции: цыганский наряд дополняли припанкованная прическа и пирсинг в носу и ушах. И макияжа на ней было слишком уж много. Он предложил ей сигарету и даже дал прикурить, когда она выхватила одну из пачки.

— Говоришь по-английски? — спросил он, даже не ожидая услышать ответ.

— Немного, — отозвалась она. — Ты американец, а?

— Да, — невыразительно бросил он.

Девчонка как голодная затянулась сигаретой, потом поглядела на него.

— Немного американских сигарет. Денег много.