Лиза Дероше - В объятиях демона

Бехерит исчезает в красной дымящейся вспышке и тут же появляется рядом со мной, сжимая горящей ладонью мое горло так, что мне трудно дышать, и чуть ли не поднимая меня над землей. Я в первый раз по-настоящему понимаю, что я теперь человек. Мне не хватает воздуха, легкие просто рвутся на части.

— Что-то непохоже! — ревет он и бросает меня через комнату.

Я лицом врезаюсь в стену и падаю на пол, у лап псов, пытаясь выровнять дыхание. Превращение в человека сейчас мне совсем не на пользу, а кровь, стекающая по лбу в глаз, отнюдь не в помощь против псов.

Я сажусь, непринужденно провожу рукой по лбу и стараюсь игнорировать треск в голове и рычание собак.

— Обязательно было это делать?

Красные глаза Бехерита вспыхивают, а на лице появляется гнусный оскал.

— Кровь? С каждой минутой все веселее, — говорит он, шагая ко мне и длинным когтем полосуя майку на моей груди, разрезая плоть, как масло. Из раны сочится кровь. Он поднимает голову, принюхивается и сморщивается. — Я почуял, как неправильно ты пахнешь. Уж думал, что простудился. — Его налитые кровью глаза перемещаются на собак. — Мне и не придется тащить тебя назад в раскаленную яму. Намного проще, чем с Белиасом и Аваирой. — Он медленно качает головой, изображая печальную улыбку. — Трое моих лучших демонов — какая потеря… — Его глаза вспыхивают. — Но именно это случается с предателями. Владыка Люцифер увидит, что ошибся насчет меня, когда именно я отмечу душу этого дитя. Вы с Белиасом не были достойны подобного.

Значит, Белиас и Аваира в раскаленной яме. Я должен быть в восторге, но у меня сжимается желудок. В подземном царстве нет второго шанса.

Бехерит вздыхает, печальная улыбка превращается в оскал.

— Говорят же, если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам. Люцифер, но я не понимаю тебя. Неужели это было так трудно? Она ведь такая крошечная и беспомощная.

Перед глазами проплывает желанное лицо Фрэнни. Миниатюрная — да, но отнюдь не беспомощная.

Бехерит смотрит на псов.

— Цербер, Баргест, Гвилги, оставляю это вам. Мне еще нужно доделать свое дельце, — он смотрит на меня, — то есть твое.

С этими словами он превращается в мою человеческую форму.

Нет!

От страха ком застревает у меня в горле. Я с трудом сглатываю.

— Бехерит, да брось, вряд ли мы можем позволить себе играть в близнецов. Мы же должны быть незаметными. А близнецы привлекают слишком много внимания, — говорю я, соскребая себя с пола.

Мое же собственное лицо ощеривается на меня.

— Не беспокойся. Мы недолго пробудем вдвоем, — говорит он, расплываясь в улыбке.

Бехерит щелкает пальцами, и собаки набрасываются на меня, а он выходит из двери.

Многое бы я сейчас отдал за коробку собачьих галет.

Я просыпаюсь от пронзающей мозг молнии. Переворачиваюсь на бок и содрогаюсь от рвотных позывов над мусорной корзиной, стоящей около кровати, а перед глазами проносится образ Люка, лежащего в крови на полу.

— НЕТ!

Рядом с кроватью появляется обеспокоенная мама.

— Фрэнни, тебя тошнит? Что случилось?

Пребывая в состоянии оцепенения, я лишь повторяю «нет», снова и снова. Будто в мозгу что-то перемкнуло. Я не могу двигаться — или думать.

Мама помогает мне сесть.

— Ну же, детка. Мы поедем к доктору.

— Нет! — обретаю я голос — Мне нужен Люк! — Сердце колотится с бешеной скоростью, и перед глазами уже мелькают звездочки. — Мне нужно найти его!

В этот момент с улицы раздается сигнал автомобиля. Я вскакиваю с кровати и подлетаю к окну. Люк как раз припарковал «шелби». Он улыбается мне и машет рукой, зовя к себе.

— О боже!

Кровь снова начинает циркулировать в венах. Он не умер.

— Мам, мне нужно выйти, — говорю я, натягивая джинсы под мешковатую футболку и выбегая из комнаты на трясущихся ногах.

— Фрэнни! Что происходит? — кричит она, следуя за мной.

— Ничего. Дай мне несколько минут.

Я выхожу и захлопываю дверь. Бегу к машине Люка и, запрыгнув внутрь, обнимаю его.

— Я тоже рад тебя видеть, — говорит он с озорным взглядом.

Отстраняюсь и смотрю на него. Люк жив — по крайней мере, сейчас.

— Кое-что должно произойти. Я видела тебя…

— Что, Фрэнни? Что ты видела? — Он не выглядит испуганным или обеспокоенным. Скорее — жаждущим, голодным.

— Там была кровь… ты был…

— Мертвым? — заканчивает он за меня с улыбкой.

Я киваю.

— Фрэнни, разве я выгляжу мертвым?

— Сейчас нет. Но это случится.

— Что случится?

— Не знаю… возможно, Белиас…