Лиза Дероше - В объятиях демона

— Черт побери, мне нужна моя жизнь!

— О чем вы тут толкуете? — Дедуля смотрит на нас со смесью испуга и растерянности.

— Душа Фрэнни не может быть отмечена для ада, если она уже отмечена для рая. Но Фрэнни не может быть отмечена для рая, пока не простит себя за М…

— Замолчи! — кричу я. — Просто замолчи! Я не этого хочу!

— Но именно это тебе нужно, — говорит Люк, пристально глядя на меня.

— Иди ты к дьяволу!

— Пойду, но вот тебя с собой брать не собираюсь.

Я словно огромный комок злости. Я хочу убить его за то, что он нанес мне удар в спину.

— Проваливай!

— Фрэнни? — Из-за ярости я совсем забыла, что здесь дедушка. — Поговори со мной.

Я смотрю на него, и мои глаза заволакивает нескончаемый поток слез. Обнимаю дедулю крепко, что есть сил. Он садится на диван, увлекая меня за собой. Я кладу голову ему на плечо и плачу, казалось бы, целую вечность. Наконец поднимаю голову и осматриваюсь. Люк ушел.

— Фрэнни, что он имел в виду? Что ты должна простить себя?

Слезы опять душат меня. Я не могу сказать этого. Ведь если он возненавидит меня, я умру прямо на месте. Но когда я смотрю в его преисполненные мудрости глаза…

— Дедуль, я убила Мэтта.

Он ничего не говорит, и я вновь рыдаю, тогда он прижимает меня к своей груди и крепко-крепко обнимает. Мне так хорошо и спокойно, как не было уже десять лет. Изможденная, я расслабляюсь в его объятиях. Когда я просыпаюсь, он по-прежнему обнимает меня. Затем мы разговариваем… и я все ему рассказываю.

Он довольно долго молчит, и мне уже кажется, что я все испортила. Теперь он знает, какой я ужасный человек, и уже никогда между нами не будет былых отношений. Но затем он пристально смотрит на меня.

— Похоже, ты тащила на себе этот груз очень долгое время.

Он ненавидит меня. Я знала. В груди становится тесно, а сердце словно обрывается.

— Послушай, Фрэнни. Я не был там и не знаю, что произошло, но я знаю вот это сердечко. — Он поглаживает меня по спине. — Оно доброе. Если то, что ты говоришь, правда, это был лишь ужасный несчастный случай.

Я отчаянно мотаю головой, словно могу стряхнуть угрызения совести.

— Но я была так зла. Я… ненавидела его.

— Фрэнни, я просто уверен, что даже если ты захочешь, то не сможешь кого-то ненавидеть. В тебе нет этого. То, что случилось, случилось. В этом нет ничьей вины.

Он ошибается. Это моя вина.

— У каждого есть скелеты в шкафу, которые они проносят через всю жизнь. Я сам это знаю не понаслышке. После того как умерла твоя бабушка… — Он не договаривает, лишь качает головой. Затем кладет руки мне на плечи. — Это в природе человеческой — винить себя, если происходит что-то плохое, и гадать, что мы могли сделать, чтобы все изменить.

На его лице отражаются угрызения совести, и это просто убивает меня.

— Дедуль, то, что случилось с бабулей, не твоя вина.

Это опять моя вина. Я должна была заставить маму поехать туда.

— Но это не значит, что я не буду чувствовать этого. — Он убирает руку с моих плеч и накрывает мою ладонь. — Вы с Мэттом были очень близки. Не знаю, что случилось на том дереве, но в любом случае тебе было суждено пережить это. Придет время, и ты поймешь: это был лишь несчастный случай.

Твердый комок холодного ужаса, поселившийся в моей душе еще десять лет назад, слегка смягчается. Отчасти дедуля прав. Я не желала Мэтту смерти. Может, я и не такой уж монстр.

Но от этого моя вина не становится меньше.

Я прижимаюсь к дедушке и еще долгое время сижу так.

Три дня я сидел на ветке за окном Фрэнни, потому что она не желала говорить со мной. Ей пришлось нелегко с итоговыми экзаменами, но иногда полезно иметь друзей из высших инстанций. Благодаря некоему божественному вмешательству она все успешно сдала.

Сам я выпускаться не планировал. Сколько школьных дипломов нужно парню? Но затем до меня дошло, что, возможно, именно этот пригодится, ведь я превращаюсь в смертного.

В ожидании Фрэнни я прячусь в тени за табло, но вдруг кто-то похлопывает меня по плечу. Повернувшись, я вижу Габриэля, прислонившегося к стойке ворот и ухмыляющегося мне. Насколько же слеп я стал без шестого чувства, практически утраченного. Он щелкает пальцами по нелепой темно-бордовой мантии выпускника, развевающейся вокруг меня.

— Отличный прикид.

— Иди к черту.

— Вряд ли, — говорит он, отодвигаясь от стойки.

Я смотрю на трибуну, где вместе с семьей появляется Фрэнни.