Энн Райс - Интервью с вампиром

«Я должен был догадаться»,– сказал я, не отрываясь от картины.

«И ты держись в стороне. Селеста – она одна из самых старых и очень сильна – стала ревновать к девочке из-за ее красоты. Да и Сантьяго, как ты теперь знаешь, только и ждет малейшего доказательства, чтобы объявить вас вне.закона».

Я медленно повернул голову и посмотрел на него. Арман сидел так неподвижно, что я ужаснулся: он показался мне неживым. Я снова и снова слышал его слова: «…все, что мне нужно,– это покой и жизненное пространство. Только это и держит меня здесь». Меня снова потянуло к нему, и мне удалось справиться с собой только чудовищным усилием воли. Хотелось все изменить, сделать так, чтобы Клодия могла не бояться этих вампиров, чтобы она была неповинна в преступлении, о котором они все равно в конце концов узнают. И чтобы я наконец обрел свободу и смог бы остаться здесь, с Арманом, пока он рад мне или пока будет меня терпеть. Ради этого я был готов на все.

Я вспомнил, как Дэнис обнимал его, и подумал: вот символ истинной любви, моей собственной любви.

Поймите меня правильно, я говорю вовсе не о физической любви, хотя Арман был красив и прост, и никакая близость к нему не могла быть неприятной. Но для вампира существует одна высшая точка страсти – убийство. Я говорю сейчас о другой любви. Я видел в Армане подлинного учителя, каким для меня должен был стать, но так никогда и не стал, Ле-стат. Я уже твердо знал, что Арман не стал бы ничего утаивать от меня. Истина просвечивала бы сквозь него, как солнечный луч сквозь оконное стекло, и, согретый его теплом, я смог бы расти и развиваться дальше. Я закрыл глаза. И услышал его голос, тихий, почти беззвучный, и скорее угадал смысл его слов:

«Разве ты не знаешь, зачем я здесь?»

Я взглянул на него, пытаясь понять – неужели он может читать мои мысли, неужели даже это в его силах? И я наконец окончательно простил Лестата: он был слишком зауряден и прост, он не сумел раскрыть передо мной всю широту наших возможностей, нашу тайную силу; я все еще жаждал знания, и только Арман мог дать его мне. Мое сердце сжималось от боли и тоски. Мне предстояло совершать чудовищный выбор. Клодия ждала меня. Клодия, моя возлюбленная, моя дочь.

«Что мне делать? – прошептал я. – Уйти от них и, значит, уйти от тебя? После стольких лет…»

«Они для тебя никто»,– сказал он.

Я улыбнулся и кивнул в ответ.

«Чего хочешь ты сам?» – мягко и проникновенно спросил он.

«Разве ты не знаешь? – удивился я. – Разве ты не умеешь читать мысли?»

Арман покачал головой.

«Не так, как ты думаешь. Я знаю только, что тебе и девочке угрожает опасность, но ты и сам это знаешь. И еще я знаю, что, хотя она любит тебя, ты одинок и страдаешь».

Я встал. Казалось, что может быть проще: подняться на ноги, выйти из комнаты, быстро и незаметно проскользнуть по пустынным коридорам и лестницам, оказаться на улице? Но мне пришлось собрать воедино все силы, пробудить каждую крупицу той странной особенности нашего естества, которую я называю отчужденностью.

«Прошу тебя об одном: не дай им напасть «а нас», – сказал я в дверях, не оборачиваясь и не желая даже слышать его вкрадчивый голос.

«Не уходи»,– сказал Арман.

«У меня нет выбора»,– ответил я и вышел из комнаты.

Я уже шел по коридору, как вдруг, вздрогнув от неожиданности, услышал за спиной его шаги, его дыхание. Он подошел ко мне вплотную, его глаза очутились прямо напротив моих. Он вложил в мою руку ключ.

«Там дверь, – прошептал он, указывая в дальний конец темного прохода, – лестница выходит в переулок. Только я о ней знаю. Иди туда, и ты сумеешь выбраться из театра незамеченным. Иначе они увидят, что ты чем-то встревожен и расстроен, и это не доведет до добра».

Я повернулся, чтобы уйти, хотя каждая клеточка моего тела хотела остаться с ним

«Я хочу сказать тебе только одно. – Он приложил ладонь к моей груди. – Твоя сила в тебе самом! Не брезгуй ею. Если тебе доведется столкнуться с кем-нибудь из них на улице, пусть твое лицо застынет непроницаемой маской. Смотри на них, как на людей, и повторяй: берегись! Я дарю тебе это слово, как талисман. Если когда-нибудь твой взгляд встретится со взглядом Сантьяго или любого другого вампира, говори с ним вежливо про все что угодно, но мысленно повторяй только это слово. Всегда помни об этом. Я говорю с тобой прямо, потому что ты ценишь простоту и честность. В этом твоя сила».

Не помню, как я добрался до потайной двери, отпер замок и поднялся по ступенькам на улицу, не помню, где был Арман, что он делал. Но уже в переулке позади театра я вдруг услышал его тихий, близкий голос: «Приходи ко мне, когда сможешь». Я огляделся, но, конечно, никого не увидел. И вспомнил, что он велел нам не уезжать из гостиницы, чтобы не давать Сантьяго и его компании ни малейшего свидетельства нашей вины, которого они так ждали.