Энн Райс - Вампир Лестат

Однако я не только видел их лица, я мог заглянуть в их сердца и души. Я видел, что Миль испытывает явное облегчение, убедившись в том, что бог, остававшийся внутри дерева, сохранил достаточно сил, чтобы сделать меня своим преемником. Он получил полное подтверждение всему, во что верил.

И я смог увидеть нечто такое, что позволено видеть только нам подобным: духовную глубину каждого человека, скрывающуюся под теплой оболочкой из плоти и крови.

Меня мучила нестерпимая жажда. Собрав все свои обретенные силы, я произнес:

– Проводите меня к алтарю. Праздник Самайн начинается.

Раздались душераздирающие вопли друидов, лес огласился воем и криками. И далеко за пределами священной рощи им вторили тысячи ожидавших этого вопля людей.

Наша небольшая процессия быстрыми шагами направилась к поляне. Отовсюду появлялись все новые и новые друиды в белых одеждах, чтобы приветствовать нас, и вскоре меня с ног до головы забросали свежими благоухающими цветами. Под звуки гимнов и восторженных песнопений я шел по рассыпанному под ногами морю ароматных лепестков.

Думаю, не стоит объяснять тебе, каким я увидел мир благодаря обретенному мной новому зрению. Несмотря на темноту, я видел каждый оттенок цвета и каждую частичку земли, а молитвы и крики буквально оглушали меня.

Некогда живший на земле человек по имени Мариус полностью растворился в новом существе.

Под грохот барабанов я взошел по каменным ступеням алтаря и оглядел море собравшихся на поляне людей, увидел тысячи застывших в ожидании лиц, а чуть поодаль – гигантские, сплетенные из прутьев фигуры, внутри которых продолжали биться и кричать приговоренные к смерти.

Перед алтарем стоял огромный серебряный сосуд с водой, к которому под пение жрецов потянулась вереница осужденных людей со связанными за спиной руками.

Поющие голоса звучали отовсюду, а жрецы тем временем покрывали цветами мои волосы, плечи и ноги.

– О прекрасный и могущественный бог лесов и полей, прими приносимые тебе жертвы, и как твои увядшие члены наполнятся новой жизнью, так возродится сама земля. Прости нас за то, что мы срезаем под корень колосья, когда собираем урожай, и благослови зерна, которые мы бросаем в землю во время посева.

И я увидел перед собой тех, которые были избраны, чтобы стать моими жертвами, – троих высоких и статных мужчин. Они были связаны, как и все остальные, однако одеты при этом в чистые белые рубахи. Головы и плечи их тоже были украшены цветами. Они были очень молоды, красивы и невинны в своем благоговейном ожидании исполнения воли бога.

Грохот барабанов становился невыносимо оглушительным, крики и шум не смолкали ни на секунду.

– Пусть начнется обряд жертвоприношения, – провозгласил я.

И в тот же миг ко мне подвели первого юношу. Готовясь впервые испить из поистине божественного кубка, называемого человеческой жизнью, держа в руках теплую живую плоть, наполненную приготовленной для меня кровью, я увидел, как вспыхнули первые языки пламени у подножия плетеных гигантов, как были опущены первые головы в гигантский серебряный сосуд с водой.

Смерть от огня, смерть от воды, смерть от острых клыков голодного бога…

Среди всеобщего векового безумия и экстаза я расслышал слова гимна:

– Бог убывающей и растущей луны, бог лесов и полей, ты, который в своем голодном состоянии есть воплощение самой смерти, напейся крови приносимых тебе в жертву, стань вновь сильным и прекрасным, чтобы Великая Мать звала тебя к себе…

Сколько все это продолжалось? Не знаю. Казалось, целую вечность видел я перед собой пылающих гигантов, нескончаемую вереницу тех, кого должны были утопить, слышал вопли осужденных. Я пил и пил кровь, теперь уже не только тех троих, которые были предназначены мне с самого начала, но и десятков тех, которых подводили ко мне, прежде чем утопить или бросить в огонь. Жрецы окровавленными мечами отрубали мертвецам головы и складывали их в кучи справа и слева от алтаря, после чего тела уносили.

Куда бы я ни обернулся, повсюду я замечал светящиеся восторгом потные лица, отовсюду до меня доносились крики и песнопения. Наконец шум вокруг начал стихать. Плетеные гиганты превратились в бесформенные дымящиеся груды; люди продолжали лить на них смолу и бросать вязанки хвороста.

Настало время суда, когда передо мной будут появляться те, кто имеет претензии друг к другу, а я должен буду новыми глазами заглядывать в их души и вершить правосудие. Меня шатало. Я выпил слишком много крови. И в то же время я ощущал в себе небывалую силу. Казалось, что я могу одним прыжком перенестись через всю поляну и приземлиться далеко в чаще леса. Мне казалось, что у меня выросли невидимые крылья и в любой момент я могу расправить их и полететь.