Сергей Волков - Ледяная симфония

Надо спешить. Конечно, весь персонал научной группы – опытные полярники, но, если с ними что-то произошло, возможно, счет идет на секунды, уж слишком некомфортная среда «за бортом».

Тамбур. Первая дверь, шлюз, свист компрессоров, красное табло «Стойте», зеленое – «Выход разрешен».

Три метра в секунду нежно толкают в бок. Включаю налобник, освещаю следы на снегу. Да, человек, видимо, болен – он шел неровной походкой и даже упал буквально в пяти метрах от тамбура.

Двигаюсь по следу под аккомпанемент собственного дыхания: Шых-ш-ш-ш! Шых-ш-ш-ш!

Снег вдруг становится каким-то фиолетовым, потом зеленеет. Черт, неужели у меня галлюцинации? Впрочем, через мгновение догадываюсь поднять голову и вижу в небе радужные сполохи. Вот она, графическая составляющая магнитной бури, что испортила связь над всем материком. Красиво, конечно, но я бы сейчас предпочел честное звездное небо, безо всяких сияний.

Вскоре становится понятно – следы полукольцом охватывают станцию и ведут к проклятой трещине. Знать бы сразу, можно было бы обогнуть научно-штабной модуль и мимо склада выйти к входному боксу напрямую.

Трещина перекрыта металлическими листами, поверх которых за последние годы навалило приличные сугробы. Входной блок треугольной формы высится среди снежных завалов геометрически чужеродным элементом. Следы идут к металлической двери. Подхожу, кладу руку на скобу ручки, дергаю.

Заперто. Заперто изнутри…

Ветер стих, в окошечке анемометра – сплошные нули. Температура – минус семьдесят четыре градуса Цельсия. Здесь всегда так – если стихает ветер, становится холоднее. В небесах извиваются разноцветные сполохи. Связи нет. Коптер не вернулся. Я лежу на диване в холле. На часах – четыре тридцать две. Поход к трещине не дал никаких результатов.

Черт!

Спокойно, Йохан, спокойно. Итак, что я имею: персонал по каким-то непонятным пока для меня причинам покинул станцию и заперся во входном блоке над трещиной. Собственно, там и поместиться-то негде, небольшая площадка, техническая будка и подъемник. Возможно, только один человек поднимался наверх, ходил к научно-штабному модулю, остальные ждут его внизу, на глубине четырех километров.

Я пытался привлечь их внимание, стучал в дверь, вызывал по рации – безрезультатно. Спустя час сорок минут пришлось вернуться, у «кота» подсели аккумуляторы.

Какое-то время я надеялся, что они выйдут из добровольного заточения, и дежурил у обзорного иллюминатора. Потом понял, что необходимо заняться собой – поесть, попить чего-нибудь горячего, а главное – принять поливитаминный комплекс и протеиновые пилюли, без которого в здешних условиях очень быстро наступает физическое и нервное истощение.

Почему геологи ведут себя так странно? Почему они покинули станцию? Им здесь что-то угрожало? Возможно. Но получается, что это «что-то» сейчас угрожает мне, а я никакой угрозы не наблюдаю.

В конце концов, все эти тайны, загадки и расследования находятся в компетенции парней из службы безопасности, а я спасатель, у меня совсем другие задачи. Только, похоже, мне тут не очень рады и воспользоваться моими услугами тоже явно никто не спешит. Что ж, следует признать, что я первый раз в жизни попал в подобную ситуацию.

Обычно всегда имеется несколько решений вставшей проблемы – нас так учили, нас натаскивали на поиски этих решений, как охотничьих собак натаскивают на поиск дичи. Система отлажена, как часы. И вот она дала сбой.

Я не могу выйти на контакт с персоналом станции. Я не могу вызвать подмогу. Я не могу покинуть станцию.

Остается только ждать, причем я даже не могу утверждать, что время работает на меня. Положа руку на сердце – черт его знает, на кого оно работает.

Так ни до чего и не додумавшись, решаю поспасть. Два часа сна – это самое правильное в данной ситуации, это то, что мне нужно. Свет не гашу – мне он не мешает, а если кто-то из геологов выйдет наружу, то сразу увидит, что я их жду.

Шаги раздаются около пяти часов утра. Кто-то идет вдоль западной стены модуля, идет медленно и размеренно. При такой температуре, как сейчас, снег под ногами человека даже не скрипит, он свистит, пронзительно и нестерпимо. Сказать откровенно – звук омерзительный.

Просыпаюсь мгновенно. Руки на автомате выполняют необходимые действия – включают мультирегистратор, снимают с предохранителя оружие.

Я вскакиваю с дивана, подхожу к двери.

Тишина.

Протягиваю руку и несколько раз щелкаю выключателем, сигнализируя «я здесь, я вас жду». Мигание света в иллюминаторах не может не привлечь внимания.