Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса

И даже сейчас он не смог удержаться и вставил последнее слово. Выпуская из легких остатки воздуха, он надтреснутым шепотом произнес, хотя его уже некому было услышать:

— Да. Совсем жарко.

Рэмси Кэмпбелл написал более тридцати романов. Недавно, помимо своих постоянных разделов в журналах «Видеонадзор» и «Все святые», он начал вести рубрику в журнале «Мертвые расчеты».

«Этот рассказ появился из воздуха, а вернее, из эфира, — поясняет автор. — Однажды по Би-би-си Радио 4 в одной из передач упомянули, что многие люди действительно берут с собой в могилу мобильные телефоны, как это сделал мой главный герой. Похоже, это доказывает, что современные технологии в скором времени лишат жанр хоррора одного из самых ярких приемов. Впрочем, порой лучше использовать старую, проверенную временем идею, чем изобретать велосипед. Я только надеюсь, что сумел приблизить ее к современности».

Наверное, это был жуткий сон. По-видимому, настолько жуткий, что Коу во сне сдернул стеганое одеяло и запихнул под себя, — под ним явно был не только матрас. К тому же этот кошмар наполнил его ощущением удушающей беспомощности, заставил почувствовать себя хуже, чем тогда, когда он оставался один в полной темноте. Но он не беспомощен. Даже если приступ ярости помутил его разум, наверное, это убедило семью. Наверное, они привезли его домой — в больнице на койке стеганого одеяла не было.

Кто еще находится в доме кроме него? Возможно, все. Чтобы показать ему, как о нем заботятся. Но он знал, что совсем недавно все было совсем не так. В частной палате у его кровати едва ли хватило бы места для всех. Как только им казалось, что он заснул, они тут же начинали шептаться. А однажды они при нем даже начали обсуждать его похороны. Но теперь они, похоже, оставили его одного, однако ему почему-то казалось, что он окружен толпой. Может быть, это давит темнота?

Это не похоже на его спальню. Он всегда мог определить в темноте знакомое окружение, когда просыпался в ужасе. Ему подумалось, что кто-то (скорее всего, его дочь Симона или сын Дэниел) лишил его света в отместку за то, что он потратил слишком большую часть ожидавшего их наследства на свою частную палату. Он открывал глаза как можно шире, но не видел ничего, кроме темноты. Он открывал рот, чтобы позвать кого-нибудь, велеть отдернуть шторы, но язык тут же снова прятался обратно за зубы. Сначала нужно разобраться с постелью. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел, как он лежит здесь так, будто приготовился к осмотру. В агонии сна он все одеяло запихнул под себя.

Одной рукой он взялся за одеяло, другой уперся в мягкую спинку кровати, чтобы приподняться и вытащить из-под себя одеяло. Вернее, таков был его план, а в действительности у него не получилось ухватиться за ткань. Она оказалась более скользкой, чем он рассчитывал, и не поддавалась. Неужели это последняя вспышка ярости отняла у него все силы, или его вес прижимает одеяло к матрасу? Он протянул руки, чтобы найти края, но лишь нащупал пальцами подушки с обеих сторон. Но это не подушки. Это стенки.

Он находился в какой-то большой колыбели. Очевидно, стенки загораживали свет. Наверное, его положили сюда, чтобы он не скатился с кровати. Подобное обращение привело его в ярость. Особенно из-за того, что с ним никто не посоветовался. Он выбросил руки вверх, чтобы взяться за края стенок, подтянуться и позвать кого-нибудь, но кончики пальцев наткнулись на мягкую, но неподатливую поверхность.

Скорее всего, стенки кровати просто немного сходились наверху. Ногти оцарапали впалые щеки, но он все же поднял дрожащие руки. Локти все еще упирались в дно узкого вместилища, когда он обнаружил преграду надлицом. Твердую и скользкую. Он лишь сломал об нее ногти. Колени его дернулись, сошлись вместе и рывком поднялись, но тут же ударились о преграду, после чего трясущиеся ноги несколько раз слабо пнули ее. Ярость его как-то чересчур быстро истощилась, и он какое-то время лежал без движения, как будто темнота была землей, навалившейся на него. И она находилась очень близко. Оказывается, его семье было наплевать на него даже больше, чем он предполагал. Они уготовили ему встречу с его последним и самым большим страхом.

Может быть, это очередной сон? Как такое могло случиться? Впрочем, как бы ни хотелось мужу Симоны поскорее подписать свидетельство о смерти, Дэниелу тоже пришлось бы в этом участвовать. Мог ли он решить сэкономить на бальзамировании и провести похороны сразу? Спасибо, хоть одел отца в костюм. Правда, карманы, похоже, пусты, как сама смерть.