Брайан Ламли - Хаггопиана и другие рассказы

Послышался треск статики, а потом что-то похожее на речь, может даже вопрос. Но не на одном из языков Земли. Она ответила на том же языке и вонзила еще одну иглу в позвоночник Слейтера, отчего он перестал извиваться.

Прежде чем нахлынула тьма, он осознал, что она говорила сквозь трещину, и понял, что именно она сказала.

— Порядок, — вот что она сказала. — Можешь забирать нас.

Поначалу я хотел использовать рассказы «Вызывающий Черного» и «Возвращение Черного» как диптих, с тем, чтобы первый открывал этот сборник, а второй, являющийся продолжением, закрывал его. Однако потом я решил, что конец должен быть КОНЦОМ, и по сути… уверен, вы поймете меня, когда прочтете последний рассказ сборника. Как бы то ни было, этот рассказ о Титусе Кроу (где, парадоксальным образом, сам наш герой-оккультист так и не появляется) заказал мне Боб Вейнберг для «Сборника мировой фантастики» 1983 года. Позже Поль Гэнли убедил меня написать «исходную» историю Титуса Кроу, «Властелин червей», и я даже пошел дальше, написав еще более «исходную», короткую историю в форме рассказа под названием «Пролог». Этот последний вообще не затрагивает мифы Ктулху, но он был написан с особой целью: чтобы Полю было что собрать воедино в книге под названием «Все о Кроу», хотя фактически это было отнюдь не «все», поскольку целый ряд романов о Кроу (шесть штук!) тогда еще вообще не существовал! Но, по крайней мере, туда попали рассказы и короткие повести. Так или иначе, Поль впоследствии издал и романы, так что в итоге все благополучно завершилось.

— Помнишь Гедни?

Этот вопрос Джеффри Арнольд задал своему спутнику Бену Гиффорду, когда они стояли на заросшей сорняками, посыпанной гравием подъездной дороге перед развалившейся каменной кладкой, чьи очертания грубо напоминали, что когда-то здесь стоял весьма впечатляющий дом. Холодный ноябрьский ветер обдувал обоих, рвал с них пальто, и такая же холодная луна только-только начала всходить над далеким горизонтом.

— Помню ли я его? — спустя мгновение ответил Гиффорд. — Как я могу забыть? Разве не для того мы встретились здесь сегодня вечером, чтобы вспомнить его? Ну, я определенно помню… помню, как сильно боялся его! Но не так сильно, как боялся вот этого парня.

Он кивнул на заросшие крапивой и сорняками развалины.

— Титуса Кроу? — сказал Арнольд. — Ну, у нас всех в свое время были основания бояться его, но еще больше после истории с Гедни. На самом деле, это Кроу заставил меня сидеть тихо все эти годы и помалкивать. Когда я перехватил поводья у Гедни, стал, так сказать, «облаченным в мантию» председателем общества, казалось разумным проявлять еще большую осторожность. Давай взглянем правде в глаза — мы даже понятия не имели, что существуют такие как Кроу. В то же время нужно признать, что старина Гедни сам напросился. А Кроу… Ну, наверно, он был одним из самых могущественных убийц в мире!

— Наш общий враг, и, однако, мы здесь, чтобы выразить ему свое почтение. — Уголки рта Гиффорда опустились, на губах заиграла саркастическая усмешка. — А может, мы пришли, чтобы удостовериться, что он действительно мертв?

— Мертв? Полагаю, так оно и есть, вот только его тело никогда не найдут. Ни его, ни де Мариньи.

— Ну, думаю, сейчас уже можно утверждать, что он мертв. Как-никак, восемь лет, как он ушел, исчез. И я рад этому. Они забрали его, а если они тебя забирают, ну… ты там и остаешься.

— Они? Божества Ктулху, ты имеешь в виду? Ну, так мы все подозреваем, но…

— Это факт! — перебил его Гиффорд. — Кроу тоже был одним из их злейших врагов, как тебе известно.

Арнольд вздрогнул исключительно под воздействием холодного ночного воздуха и застегнул верхнюю пуговицу пальто. Гиффорд закурил сигарету; пламя зажигалки на мгновение осветило лица мужчин, стоящих на том месте, которое когда-то было садом Бловни-хауза, резиденции белого мага Титуса Кроу.

Арнольд был невысокий, с худощавым лицом, бледной кожей, тонкой, точно бумага, и большими, прижатыми к голове ушами. Казалось, он сделан из воска, однако глаза сверкали неземной злобой. Гиффорд был крупный — крупнее, чем Арнольду запомнилось со времени восьмилетней давности — высокий и грузный, тяжелые челюсти, испещренное морщинами лицо, загрубевшее под воздействием склонности к чудовищным излишествам.

— Пошли, — сказал, в конце концов, Арнольд. — Посмотрим в последний раз, не удастся ли нам сгладить наши разногласия, прийти к соглашению. В смысле, когда все уже сказано и сделано, мы оба служим одному Хозяину.