Йорг Кастнер - Число зверя

Вид собора Сан-Пьетро этим утром не принес ему утешения. Наоборот: серое небо, бременем лежавшее над Ватиканом, придавало огромному храму нечто зловещее, угрожающее. Пауль даже подумал, что буквально на физическом уровне чувствовал опасность, исходящую от собора.

Он ускорил шаг и почувствовал облегчение, когда прошел через Пассетто и оставил за спиной колоннады Пьяцца Сан-Пьетро. Пройдя по Виа ди Порта-Анжелика и мимо музея Ватикана, Пауль оказался на Виале Ватикано, которая вела вверх по холму. Скоро он понял, почему Клаудия Бианки попросила его прийти пешком. Часть улицы ближе к вершине холма, где у края дороги со стороны Ватикана было слишком мало места для парковки, была заблокирована римской полицией.

Рассерженные водители отчаянно искали выход из тупика, в который они неожиданно попали. Возле одной из парковок стояли несколько патрульных машин, а полицейские в форме перекрыли весь район. Один из них преградил Паулю дорогу.

– Сюда нельзя, signore.

Пауль слишком устал, чтобы вступать в пререкания, и потому ответил без намека на вежливость:

– Меня хочет видеть commissario Бианки. Я Пауль Кадрель. Человек в форме о чем-то переговорил с коллегой – вероятно, начальником, – после чего разрешил Паулю пройти.

Оказавшись на территории стоянки, он обратил внимание на маленькую машину городской санитарной службы, на погрузочной площадке которой находился открытый мусорный контейнер.

Клаудия Бианки, стоявшая на склоне возле границы с государством Ватикан, увидела Пауля и кивнула. При этом она даже улыбнулась ему. Может, она уже привыкла к неофициальному сотруднику, которого навязал ей начальник полиции? Ветер играл с ее темно-русыми волосами, придавая ей дерзкий вид. Однако в чертах ее лица читалась скрытая уязвимость, пробудившая в Пауле желание ее защитить. Клаудия не относилась к тому типу женщин, фотографии которых красовались на обложках модных журналов, но именно это и очаровывало Пауля. Она была женщиной из плоти и крови и определенно могла бы рассказать что-нибудь интересное, если бы выдался случай, выходящий за рамки полицейского расследования.

– Вы действительно поторопились, брат Кадрель.

Он ответил на ее улыбку.

– Ваш звонок разбудил во мне любопытство. Или даже нетерпение. Пожалуй, это более точное выражение. Хотя повод не очень-то радостный.

– Верно, – вздохнула Клаудия. – Труп наш насущный дай нам днесь. – На ее лице тут же отразился испуг. – О, простите, я не хотела высмеивать вашу веру.

– Вы правы. Но разве это также и не ваша вера?

Этим вопросом он будто захлопнул дверь. За одну секунду между ними возникли холодность и отчуждение.

– Давайте лучше поговорим об убийстве, – сказала Клаудия. – Не хотите ли взглянуть на тело?

– Я не в восторге от вашего предложения, но думаю, от этого никуда не деться.

Они прошли несколько шагов, пока не оказались прямо перед склоном, где над безжизненным телом суетились несколько человек в белых защитных костюмах. Рядом с ними стоял Альдо Росси; увидев Пауля, он коротко поздоровался.

– Женщина? – вырвалось у Пауля.

– Да, на этот раз обошлось без иезуитов, – ответила Клаудия. – Или бывают иезуитки?

– Иезуитки? – Пауль покачал головой. – Тогда мы могли бы попрощаться с обетом целомудрия.

Клаудия закашлялась и, похоже, немного смутилась.

– Я, разумеется, имела в виду, что они живут отдельно.

– И этого тоже нет. Игнатий Лойола был категорически против женского отделения нашего ордена. Он просуществовал в течение очень короткого времени, не дольше года. Потом Игнатий добился от Папы декрета, который отказывал В существовании женскому ордену иезуитов на все времена. Но были и до сих пор существуют другие женские ордена, похожие на Общество Иисуса.

Покойная была приблизительно одного возраста с Паулем и Клаудией, лет тридцати пяти – сорока, но точно не старше сорока пяти. Она, наверное, была настоящей красавицей, пока смерть не превратила ее лицо в застывшую маску. Спутанные пряди каштановых волос обрамляли овальное лицо. Все это Пауль заметил как бы между делом, так как все его внимание привлек след от ожога на лбу.

– Число дьявола, как у Сорелли и Анфузо, – прошептал он, как будто опасаясь, что слишком громко произнесенное замечание действительно могло вызвать дьявола.

– Да, это число искусителя, число зверя! – прокричал глухой голос у него за спиной. – Если Зло уже так близко подобралось к Ватикану, мы должны покаяться. Ведь это значит, что грядет Страшный суд!