Йорг Кастнер - Число зверя

Начальник полиции потер свои мясистые руки; жест этот выражал удовлетворение, а возможно, даже облегчение.

– Я и без того не мог себе представить, что один иезуит способен убить другого. В конце концов, я сам посещал иезуитский колледж. Тем более что отец Анфузо был человеком, которому брат Кадрель многим обязан. Как бы там ни было, мы все, без сомнения, заинтересованы в том, чтобы раскрыть убийства Сорелли и Анфузо как можно скорее и без лишнего шума. Не так ли? – Он оглядел собравшихся и успокоился, только когда все с ним согласились. – Прекрасно. Так как интересы у нас общие, лучше вам прямо сейчас начать сотрудничать в расследовании этих убийств.

Оба комиссара изумленно уставились на своего начальника. Но Пауль не выказал удивления, так как был оповещен заранее.

– Сотрудничать? – повторила Клаудия. – Что вы имеете в виду?

– Думаю, это слово говорит само за себя. Брат Кадрель будет помогать вам обоим во время расследования, будет кем-то вроде неофициального консультанта. Он иезуит и юрист, и он хорошо знал обоих жертв. Поэтому вы должны радоваться его помощи. Отныне, пожалуйста, рассматривайте его не как потенциального убийцу, а как ценного союзника.

– Это приказ? – нерешительно спросила Клаудия.

– Это просьба генерала Общества Иисуса; и да, это мой приказ. Брат Кадрель поможет вам вести расследование, привлекая как можно меньше внимания. Первая жертва, Сорелли, занимал важный пост в Ватикане. Никто, ни Церковь, ни итальянское государство, не хотят, чтобы желтая пресса устроила скандал вокруг этого убийства.

Клаудия внимательно посмотрела на Компаньи.

– О каком скандале вы говорите?

– О любом. И я не хочу, чтобы информация об убийстве двух иезуитов появилась в газетах или теленовостях!

Спускаясь в лифте, Пауль собрал урожай из ледяных взглядов. Клаудия Бианки и Альдо Росси будто окаменели. Но на этот раз дело было не в их очевидной взаимной неприязни. На этот раз причина заключалась в Пауле.

– Вы знали, не так ли? – прервала наконец молчание комиссар Бианки. – Вы знали больше, чем мы!

– Что вы имеете в виду, commissario? – Пауль притворился, что не понимает ее, хотя и догадался, на что она намекает.

– Наше сотрудничество! Вы, похоже, нисколько не удивились, когда начальник полиции заговорил о нем. Признайтесь, вы знали!

– Скажем так, я этого ожидал. Вчера, когда я говорил с нашим генералом, он намекнул мне на нечто в этом роде.

Росси с силой ударил правым кулаком по левой ладони, издав глухой шлепок.

– Черт побери! Мы полицейские, мы должны раскрыть два убийства, а теперь нам приходится играть роль няньки для какого-то монаха?

– Об этом речь не шла, – возразил ему Пауль. – Это я должен помогать вам, а не наоборот. Или вы забыли?

Но Росси не мог или не хотел успокаиваться.

– Почему бы Компаньи не поручить расследование своим друзьям-иезуитам? Тогда у нас было бы меньше работы!

– Хватит, успокойся, – одернула его Клаудия Бианки, в то время как кабина лифта остановилась в подвале. – Бешеные быки больше соответствуют американским фильмам.

Они вышли, прошли по длинному коридору, спустились по маленькой лестнице и свернули в следующий коридор. С каждым шагом становилось все холоднее, и Пауль задрожал.

– Куда мы идем? – спросил он.

– К покойникам, – ответила Клаудия и язвительно добавила: – Это является частью работы полицейского.

В следующее мгновение они повернули за угол и вошли в отделение судебной медицины, где так сильно пахло дезинфицирующими средствами, что Паулю чуть не стало плохо. Стены, облицованные синей плиткой, напомнили ему о ванной из прошлого столетия – разумеется, довольно большой ванной. Клаудия провела их прямо в прозекторскую, где у длинного стола стоял худой мужчина в зеленом халате и разбирал какие-то инструменты.

На столе, лицом вверх, лежал мужчина; он был обнажен – и мертв. Отец Джакомо Анфузо. Вид его голого тела показался Паулю непристойным. Отец Анфузо всегда был для него авторитетом, и видеть его совершенно голым, смотреть на его истощенное старое тело казалось унизительным. Анфузо не заслуживал этого. В желудке у Пауля что-то зашевелилось, и он судорожно попробовал сдержать неожиданно сильный приступ тошноты.

От Клаудии это не ускользнуло, и она спросила, не лучше ли ему присесть.

– Не очень-то приятно смотреть на такое, правда? Особенно с непривычки. – На этот раз в ее голосе не было никакой иронии. Наоборот, ее направленный на Пауля взгляд казался искренне обеспокоенным. Пауль не мог понять почему, но ее беспокойство задело его.