Георгий Зотов - Армагеддон Лайт

Демон выключил воду и взял в руки дымчатое полотенце.

Сначала он вытерся сам, а затем аккуратно стёр с одежды капли крови Авеля. Нет. Это пустые мысли. Армагеддон завершится крахом добра. Обязательно. Вступив в битву сейчас, он увенчает победой ту ссору в трактире «Денница» и выиграет раунд поножовщины на кухне в Городе Солнца. Основной инстинкт. Тогда оба ни на секунду не задумались о своём родстве, а лишь жаждали пролить кровь. И это самое правильное чувство, которое он когда-либо испытывал. Уничтожить грёбаное добро, разорвать на части, упиться горячей жидкостью из вен. Да. Папа Самхайн сейчас гордился бы наследником.

Он вышел из ванной в чёрном одеянии, затянув белые волосы в «хвост». Взяв в коридоре меч, прошёл в тренировочный зал. Аваддон ждал его в центре, серебряная маска тускло поблёскивала во тьме. «О да, лучше без света, — ухмыльнулся демон. — Так романтичнее».

— Защищайся, — сказал он и зажал в обеих руках шершавую рукоять меча.

— Будь уверен, — донёсся до него спокойный голос брата.

Агарес шагнул вперёд. И они начали сражение.

…Демон открыл битву серией лёгких ударов, проверяя оборону противника. Аваддон спокойно, без видимых усилий уклонялся. Оценив мастерство, Агарес сделал пару серьёзных выпадов, целясь в грудь оппонента. Ангел предсказуемо отбил атаку. Демон усмехнулся — он и не ждал двухминутного поединка, главное веселье ещё впереди. Сменив тактику, он перешёл в наступление, обрушив на Аваддона град непрерывных атак, пытаясь достать лезвием грудь и живот соперника. Первые минуты ангел лишь отступал, но затем, практически инстинктивно, ответил упреждающим ударом. Агарес отметил, что добился своего: теперь брат не только тупо защищался, но и нападал. Лязг мечей наполнил стеклянное помещение. Используя средневековый приём, демон рискнул уколоть Аваддона снизу в живот, но тот увернулся, пусть и не совсем удачно. Острое как бритва лезвие катаны разрезало рубашку ангела: ткань промокла от крови. Демон захохотал.

— Это тебе не купидончикам бантики завязывать, твою мать!

— Снова напоминаю — у нас общая мама, — глухо донеслось из-под маски.

Агарес прыгнул вперёд, но тут же почувствовал острую боль в области плеча. По руке заструилось что-то тёплое. Ангел поднял меч и с силой опустил. Демон шарахнулся влево, японская сталь врезалась в стеклянный пол, и веером полетели осколки.

— Господь, пастырь мой… Когда пойду я дорогой тени, да не убоюсь я зла!

— Убоишься… — прохрипел в бешенстве Агарес. — Уж я тебе, блядь, обеспечу!

Он ринулся на брата, и тому вновь пришлось отступать. Они кружили по комнате в быстром танце, своеобразном балете смерти, и между ними вновь больше не стояло родство: лишь жажда убийства. Вскоре демон нанёс противнику ещё две лёгкие раны, а сам получил три. Кровь капала на пол, затрудняя движение соперников: их ноги скользили по стеклу.

— Ну чего? — улыбнулся Агарес. — Не так-то просто добру даётся Армагеддон?

— А никто и не сказал, что он будет лёгким, — ответила маска. — Мы победим.

— Я съем твои крылья, — пообещал демон. — Пусть не в этой реальности, но в следующей. А из этой я прихвачу соевый соус — чтобы отбить гнусный запах карамельного торта!

Яростный звон стали вновь наполнил комнату.

На втором часу битвы оба противника обнаружили, что сражение даётся им не с такой скоростью, как прежде. Былая лёгкость исчезла, мышцы налились свинцом, пот со лба щипал глаза, во рту появился противный металлический привкус. Лёгкие переполнены хрипом, то и дело срываешься на кашель. Раны саднит, и хоть прикладывай к ним серу, хоть читай зараз сотню молитв — не помогает. Тяжёлые мечи оттягивали руки, каждый раз для нового удара требовалось сделать кучу усилий. На дымчатых плитках пола канавками пролегли борозды, стеклянная пыль разлеталась слепящими облачками. Дважды демон едва не нанёс ангелу смертельный удар, способный развалить череп от лба до подбородка, и дважды ангел почти проткнул демона насквозь, скользнув ему под локоть, словно змея: спасала лишь реакция. «Ave Satanas, и на хрена я выбрал эти катаны? — мелькнуло в голове у демона. — Стрелялись бы из пистолетов, как все нормальные парни: одна пуля в лоб, и капут. А тут… развели средневековый гламур, мечами в воздухе машем. Давно бы всё закончили… Ох, чёрт побери, как же я устал».

Аваддон думал о том же, но вслух не признавался.

— Господи, да святится имя Твоё, да будет воля Твоя… — Он произносил слова с хрипом, как после долгого бега, но с капитальной верой и упорством. — Да приидет царствие Твоё.