– Садись,– кивнула Суок.
Я осторожно погрузился в кресло, и она тут же плюхнулась рядом, так близко, что я увидел на ее правой коленке, как раз там, где заканчивалась короткая золотистая штанина, засохшую розовую царапину.
– Теперь можно спрашивать, – улыбаясь, заявила она.
– В смысле?
– Ну, ты же хотел спрашивать, правда? Вот, спрашивай. Теперь можно.
– А там было нельзя?
– Там тоже можно. Потом – нельзя. Потом – снова можно. Но здесь тепло. Спрашивай, Валера.
– Ну-у… Это что, все из золота?
– Нет. Если бы было из золота, называлось бы Золотой Замок. А называется Золотистый Замок. Значит, не из золота,– с самым серьезным видом ответила Суок.
– Значит, это Золотистый Замок. Так. А где он находится?
– Здесь.
– И все?
– И все. А что? – искренне удивилась она, словно я спросил совершеннейшую чушь.
– Нет, все понятно… А ты тут, значит, живешь?
– Живу.
– Одна?
– Одна. Иногда – не одна. Иногда приходят другие, как ты, Валера. Потом уходят. Тоже думают: во сне… Я их вижу. Иногда разговариваю. Только они странные. Пугаются. А ты не пугаешься. Хотя тоже думаешь: во сне…
– Ну, ты же сказала: чуточку во сне.
– Да, оно так и есть. Чуточку во сне, но в остальном – не во сне. Хочешь проверить?
– Можно.
И она укусила меня за ухо. Первое, что я почувствовал, – тепло, запах чего-то золотистого (черт!) типа меда или нектара, а уже потом – довольно сильную боль.
– Ты что?! – дернулся я и оттолкнул ее. Она засмеялась:
– Ты сам хотел, чтобы проверить. Я показала. Извини, если больно. Я не хотела.
– В том-то и дело, что больно! Нет, может быть, это меня котенок за ухо кусает, пока я сплю? У меня дома котенок…
– Могу еще раз. Только это не котенок, Валера. А кто такой котенок?
Я и сам уже прекрасно понял, что это никакой не котенок. Но больше никаких объяснений не находилось. Не в сказку же я попал!
– Елки-палки, – пробормотал я.
– Что это значит? – незамедлительно поинтересовалась Суок.
– Ничего не значит, просто выражение. Так говорят, когда случается что-то странное, например. Слушай, это я что, значит, здесь надолго?
– Нет, Валера. Я же говорю: ты чуточку во сне. Когда сон кончится, ты или увидишь другой сон, или просто проснешься. И это очень плохо, потому что я перестану тебя видеть и с тобой говорить.
– Значит, это все-таки сон. Васька, гад, за ухо грызет, точно! Мне стало как-то даже легче.
Она заморгала ресницами, казалось, готовясь заплакать, но через мгновение уже улыбалась и говорила:
– Ты не сказал, кто такой котенок. Он живой?
– Это такой маленький зверек. Ну, живое существо. Бывает разного цвета: серый-полосатый, рыжий, белый, черный. Пятнышками. Бывает пушистый, бывает – нет. Ушки маленькие, усы есть. Хвост.
– Красивый… – вздохнула Суок. – Я бы хотела одного такого. А здесь нет. Нет зверька.
– Тут что, вообще никого нет? И ничего? Один коридор и вот эта комната?
– Нет, почему? Хочешь посмотреть? Только у нас мало времени.
– Как это – мало?
– Ты скоро уйдешь, а я останусь одна. Но мы успеем немножко посмотреть на разное. Пойдем!
И она схватила меня маленькой теплой рукой и потащила назад, в коридор.
– А теперь мне не нужно идти следом? – осведомился я.
– Теперь не нужно. Когда нужно, я скажу.
Мы прошли по коридору буквально несколько шагов и проскочили в очередную незаметную дверь, оказавшись в огромном помещении высотой метров десять. Большая часть помещения была заставлена длинными рядами вешалок, словно в театральной раздевалке. На вешалках висела одежда, сотни платьев, шуб, пальто и курток. Стена прямо напротив входа представляла собой сплошное зеркало, а на свободном от вешалок пространстве стоял большой батут, как в цирке, только двухэтажный.
– Это моя комната, – сказала Суок.
– Ты здесь живешь?
– Здесь я живу везде. Если правильно – это одна моя комната. Есть другая, третья, есть еще. Давай играть?
Я пожал плечами: почему бы и не поиграть? Сон есть сон, чем еще тут заниматься… И мы полезли на батут.
Кстати, прыгал я, как в натуральном сне: как бы плывя в воздухе. Обычно в снах так бежишь, особенно если кто-то гонится – словно сквозь патоку… А тут – прыгал. Это оказалось очень интересно, мы держались за руки, словно дети, и визжали, когда подлетали к самому потолку. Суок потеряла свой берет, а я все время боялся, что упаду во сне с кровати.
В одном из особенно высоких прыжков Суок бросило прямо на меня, и я ее обнял. В полете она подняла лицо, внимательно посмотрела на меня золотистыми глазами, и я ее поцеловал.
Читать дальше