Виталий Вавикин - Вендари. Книга вторая

– Нет, не могу просто так сидеть и ждать, пока Ясмин там, на улице, – сказала Клео, налила себе выпить, но кровь Гэврила давно уже не позволяла пьянеть. А так хотелось забыться, расслабиться. Особенно сейчас, когда тени сжимали большой, холодный дом, где прожито так много.

И вот сейчас, словно кульминация всей жизни, появилась кровожадная тварь, которая убивает соседей, желая набраться сил и прийти за Мэтоксами, за их гостями. И еще это чертово бренди, которое почти не пьянит. Сначала перестало пьянить пиво, затем мартини. Последний раз Клео удалось напиться, когда Фэй привозила в этот дом Джессику Грандье, которая стояла сейчас у окна и, вглядываясь в ночь, что-то говорила Эндрю Мэтоксу о том, что Ясмин сидит в машине Макса Бонера. Но их мысли недоступны. Тени блокируют доступ к миру извне. Остается только этот чертов дом. И бренди. Клео налила себе еще, выпила, снова налила. Сейчас ей казалось, что напиться – это единственное оставшееся у нее желание. Напиться и послать все к черту. А Джессика стоит у окна и продолжает что-то говорить о ее дочери. Пить, пить, пить… Еще больше, больше, больше…

– Может, заткнешься, а? – зашипела Клео на Джессику, устав от ее монотонного голоса. Ох уж эти особенные сверхлюди… Как же они ее достали за все эти годы, когда, собираясь за столом, они принимали ее только из жалости. Все, включая собственных детей.

Она одна в этом недружелюбном мире. Одна, как в те ночи, когда приезжала Фэй. Кровать большая, но холодная. Сна нет. Фэй и Мэтокс в комнате для гостей. Первый, второй или третий муж Фэй в своей комнате. Они не чувствуют ревности, не чувствуют себя вторым сортом. Они знают друг о друге все. Для них эти ночи это что-то обыденное. И хочется поддаться их уговорам, примириться с новой жизнью, с собой. Но потом появляется Джессика Грандье, и Клео понимает, что не собирается делить своего мужа еще с одной женщиной. Она, Клео, не сверхчеловек, так почему же ей нужно жить по их извращенным законам? Почему она должна мириться? Нет, ревности она не чувствует, только унижение. Хватит с нее этих особенных людей, которые считают ее кем-то низшим и говорят так снисходительно, словно она… ребенок, животное.

– Тени уйдут с первыми лучами солнца, – говорит матери Шэдди Мэтокс. Говорит сейчас, в настоящем, видя все ее мысли, устремленные в прошлое, зная обо всех ее чувствах. – Нужно лишь дождаться утра. Я видел это в воспоминаниях отца.

– Видел? – Клео смотрит ему в глаза.

Это ее сын, ее ребенок. Она должна любить его, но… Есть ли в нем хоть что-то от нее? А Ясмин? Ох, уж эта странная Ясмин, которая всегда задает столько неуместных вопросов. О вендари, об отце, о гостях. И никакая кровь древнего не поможет скрыть от нее свои мысли. Она увидит все. Она заставит стыдиться, краснеть, злиться. Но она никогда не позволит заглянуть в свои мысли. Даже своему отцу. Особенно в последние годы. Лишь покажет то, что хочет показать и все…

– Ты уверен, что нам не стоит попытаться сбежать? – спрашивает Ясмин Макса Бонера. Спрашивает сейчас. Они сидят в его машине и смотрят на окруженный тенями дом.

– Ты видела, что случилось с одним из ваших гостей, который хотел сбежать?

– Может быть, ты и прав. – Ясмин закрывает глаза, пытается отыскать сознание монстра, которого привез в их город Макс.

Илир чувствует ее мысли, чувствует, как они вторгаются в его разум, но он слишком занят своим голодом, чтобы обращать на это внимание.

– Как вышло так, что эта тварь не убила тебя? – спрашивает Ясмин Макса.

– Когда я только его встретил, он был другим.

– Другим?

– Он боролся с голодом.

– Почему же не борется сейчас?

– Что-то изменилось.

– Что, черт возьми, могло измениться?

– Не знаю. Кажется, он что-то увидел, когда подошел к той женщине на крыльце.

– Что он мог увидеть?

– Может быть, ему не понравилось, как вы обращаетесь с древним?

– Причем тут древний? Эти твари ненавидят таких, как Гэврил. – Ясмин вздрогнула, заглянув в мысли Илира чуть глубже, в его воспоминания. Так много ненависти. Так много голода. Так много крови. И такое сильное желание жить. Жить среди криков боли и страданий. Жить, неся смерть подобным себе.

Ясмин видела, как появляются на свет дети Наследия, видела гнезда их безумных братьев. Братьев, на которых они охотятся.

– Древние не такие, как Наследие, не такие, как Илир, – сказала Ясмин не столько Максу, сколько самой себе. – Их создала природа. Как хищников. Понимаешь? Они не виноваты, что они такие. А Наследие… Наследия не должно быть на этой планете. – Она заглянула Максу в глаза, в мысли, воспоминания.