Чарльз Уильямс - Старшие Арканы

— У нас?

Молодой человек чуть заметно покраснел.

— Я имел в виду — у цыган, — небрежно заметил он и добавил для Нэнси:

— Все из-за тебя, дорогая. Все время делаешь вид, будто я — настоящий цыган, с табором, жестяным чайником и бабкой с черной трубкой.

— Разве ей не понравились бы эти карты? — с жаром проговорила Нэнси. — Ой, Генри, дорогой, если бы у тебя была такая бабушка, она рассказывала бы нам истории про Таро, а может быть, даже гадала бы по этим — как ты их назвал, папочка? — Старшим Арканам.

— Может быть, посмотрим дальше? — сменил тему Ральф.

— По крайней мере, у меня есть дедушка, — сказал Генри для Нэнси.

— Подумаешь, дедушка! — поддразнила она. — Спорить могу, он живет в доме с электрическим освещением, а вовсе не в таборе под звездами. Может быть, он объяснит нам, что это такое? — она достала последнюю карту, помеченную нулем. Объяснения действительно не помешали бы, потому что карта выглядела весьма необычно. На ней был изображен молодой человек в чужеземной одежде, раскрашенной полосами — черной, серой, серебристой и красной. Ноги и руки его были обнажены, на плече лежал посох, по которому змейкой бежала резьба, а к посоху была привязана круглая сума, чем-то похожая на шары, которыми играл Жонглер. Перед ним танцевала в воздухе стрекоза или какое-то другое крылатое создание; сбоку тянулась к нему рысь или молодой тигр — не то ласкаясь, не то нападая. У человека были очень яркие глаза. Он улыбался так открыто и восторженно, что эта улыбка вызывала даже легкое опасение. Ни один человек в здравом уме не бывает настолько счастлив. Казалось, он только на миг задержался перед тем, как сделать следующий шаг. Никакого заднего плана у карты не было только ровный золотой фон.

— Нет, — сказал Генри, — это довольно трудно. Эта карта — тот самый непредсказуемый фактор.

— Непредсказуемый для чего? — уточнил м-р Кенинсби.

— Ну, — Генри на секунду задумался, — скажем, если хочешь узнать судьбу по картам Таро. Как известно, гадательных систем существует несколько, но ни одна из них не говорит, что означает Шут. Обычно его добавляют к Старшим Арканам — до двадцати двух.

— Их и есть двадцать два, — сказал м-р Кенинсби. — Я только что перечислил все номера.

— Нет, сэр, — ответил Генри словно нехотя. — Это не совсем так. Строго говоря, их — двадцать одна и ноль, как говорила мисс Кенинсби. А ноль — он и есть ноль, ничего, то, что не считается.

— Может, еще какие-нибудь посмотрим? — спросил Ральф.

— А ты умеешь по ним гадать? — с надеждой спросила Нэнси, но Генри покачал головой.

— Не так, как нужно. По крайней мере, пробовать мне бы не хотелось. Но вообще-то это можно; мой дед должен знать, как это делается. Очень любопытные карты, а эта колода — особенно.

— А что в ней такого особенного? — не отставала Нэнси.

Генри ответил, не сводя глаз с карт:

— Говорят, что тасует карты земля, раскладывает дождь, перебирает ветер, а разделяет по мастям огонь. А Старшие Арканы могут объяснить все, что происходит в мире, они есть мера бесконечного танца.

— Какие-нибудь простонародные суеверия, надо полагать? — заметил м-р Кенинсби, от всей души желавший, чтобы его дочь не связывалась с таким суеверием, как этот Генри Ли.

— Скорее всего, так оно и есть, сэр, — ответил молодой человек. — Мой народ любил рассказывать эти истории еще в те времена, когда весь табор собирался вокруг костров.

— Жутко интересно, — сказала Нэнси. — А что такое «бесконечный танец», Генри, миленький?

Он легонько приобнял ее, как только м-р Кенинсби повернулся к ним спиной.

— А разве ты не знаешь? — шепнул он. — Посмотри на седьмую карту.

Она послушно отыскала глазами нужный номер и увидела под монограммой двух влюбленных; обе фигуры в золотистом ареоле, обе — с протянутыми навстречу друг другу руками, обе одеты в шкуры какого-то дикого зверя. Они шли рядом, танцуя, по длинной дороге, которая начиналась с точки на горизонте и выходила на передний план. Рука Нэнси накрыла руку Генри, она улыбнулась ему и сказала:

— Только-то?

— Это, по крайней мере, первый шаг, — ответил он. — Если, конечно, не начинать с Отшельника.

— Сибил, я жду, — напомнил м-р Кенинсби, и Си-бил поспешно взяла следующую колоду, а Ральф с видимым удовольствием собрал колоду Таро и убрал на место.

Но интерес зрителей внезапно иссяк. Генри и Нэнси были заняты собственными чувствами, м-ру Кенинсби и его сыну стало скучно, и через пару минут Сибил учтиво произнесла: