Дэн Симмонс - Лето ночи

Майк остановился и, немного подумав, сделал в сторону грузовика и его обитателей, неважно живых или мертвых, непристойный жест. Затем медленно повернулся и пошел обратно, в ту сторону стадиона, где у забора стояли велосипеды. Он старался идти спокойно, только усилием воли заставляя себя не бежать, но ожидая, что вот-вот хлопнет дверца машины и он услышит позади себя тяжелые торопливые шаги.

Сначала слышно было только жужжание мух. Затем тихо, но совершенно отчетливо, из кузова донеслось слабое хныканье, которое переросло в детское всхлипывание. Майк застыл на месте, сжимая в руке перчатку, которую как раз вешал на руль.

Никаких сомнений. Позади, в этой колыбели смерти, наполненной останками всякой мертвечины, соскрябанной с асфальта после какой-то дорожной аварии, в колыбели, где валялись дохлые собаки с вывалившимися наружу кишками, теленок с раздувшимся животом и лошади с белыми глазами, выпотрошенные голуби и остатки гниющей падали, собранной с окрестных ферм, в этой колыбели плакал ребенок.

Плач становился громче и громче, он уже перешел в вой, который вполне соответствовал душевному смятению Майка, охватившему его ужасу, и затем вой стал походить на хихиканье… Как будто кто-то стал нянчить ребенка. И кормить.

С ватными ногами Майк взгромоздился на велосипед, оттолкнулся от забора, проехал мимо первой базы, свернул на грунтовку и направился к Первой Авеню.

Он не остановился.

И не посмотрел назад.

Машины и царившая возле них суета были видны издалека. Матово-черный шевроле Джи Пи Конгдена был припаркован около школы, вплотную с машиной констебля и старым синим автофургоном, который, похоже, принадлежал мамаше Корди Кук. Сама Корди тоже была здесь, одетая все в то же бесформенное платье, в котором она ходила последний месяц в школу, и стоящая рядом с ней полная круглолицая женщина, похоже, была ее матерью. Доктор Рун и миссис Дуббет стояли на ступеньках северного входа, словно защищая его своими телами. Мировой судья и городской констебль, которого все звали Барни, стояли между ними, будто рефери.

Дейл с ребятами соскользнули в траву и остановились там, примерно в двадцати пяти футах от группы взрослых: не настолько близко, чтобы их шуганули, но и не настолько далеко, что бы ничего не было слышно. Дейл поднял глаза и взглянул на приближающегося Майка, тот был бледен как полотно.

– А я вам говорю, что Теренс не появлялся дома со вторника! – кричала миссис Кук. Ее лицо было таким морщинистым и коричневым от загара, что живо напомнило Дейлу бейсбольную рукавицу Майка. Ее серые глаза были такими светлыми, что казались вымытыми, и смотрели с таким же безнадежным выражением, как глаза Корди.

– Теренс? – повторил шепотом Джим Харлен и скорчил гримасу.

– Да, мэм, – говорил в это время Барни, все еще стоя между директором и женщиной. – Доктор Рун понимает вас. Но учителя уверены, что он ушел из школы. Нам необходимо выяснить куда он потом отправился.

– Чушь! – продолжала вопить миссис Кук. – Корделия говорит, что не видела, чтобы он выходил со двора… И к тому же мой Теренс нипочем не уйдет из школы без разрешения. Он хороший мальчик. А если б ушел, то я бы выпорола его так, что живого места бы не осталось.

Кевин повернулся к Дейлу и вопросительно поднял бровь. Но Дейл не мог отвести глаз от группы разгневанных взрослых.

– Минуточку, миссис Кук, – заговорил низенький лысый мировой судья. – Нам всем известно, что Тубби… Гм… Что ваш сын Теренс имеет несколько своеобразное представление о дисциплине и… Миссис Кук стремительно повернулась к нему.

– Вы бы вообще лучше помолчали, Джи Пи Конгден. Все знают, что ваш сынок самый подлый из местных подонков. К тому же вечно носит с собой ножик. Так что не надо мне говорить ничего о моем Тубби. – Тут она вновь обернулась к констеблю и уставила толстый палец на доктора Руна и старую Задницу Дуплетом. – Констебль, эти люди что-то скрывают.

Барни мгновенно выбросил вперед обе руки, ладонями вверх.

– Минутку, минутку, миссис Кук. Вы же знаете, что они везде посмотрели. Миссис Дуббет видела, как Теренс вышел после обеда из школы еще до того, как остальные дети были распущены на кани…

– А я говорю, что это чушь собачья! – завопила мать Корди. Сама Корди в этот момент оглянулась через плечо, увидела группу ребят и посмотрела на них отсутствующим взглядом.

В разговор вступила миссис Дуббет, она словно очнулась от спячки.

– Со мной никто еще не говорил подобным тоном. Я преподаю в данном районе уже почти сорок лет и я…