Галина Трашина - Леди для черного Ангела (СИ)

- Это все ты. Ты, ты, ты… - лепетал он.

- Ладно, спасу твою задницу, убивец, - снизошла на милость старуха и рухнула на бездыханную Ольгу.

Тут же бабка исчезла, будто всосалась телом мертвой жены.

- Андрей Петрович, извините-с за опоздание-с, - послышался говорок Клавы, - ой-с! Что тут-с…

- Да вот, Андрюша уронил кувшин, я прокатилась.

- Ольюшка Владимировна, вы не ушиблись? - домработница поспешила к хозяйке.

Ошалевший Андрей Петрович, прижимаясь к подоконнику, часто моргал. Слова застряли в горле, только руки о чем-то жестикулировали. Ольга отряхнулась и направилась в ванную.

- Сейчас, сейчас, накрою-с на стол-с, - засуетилась Клава.

Андрей Петрович выскочил из столовой. Домработница проводила его взглядом. «Странные они сегодня. Даже не врубились, что опоздала, полаялись наверно», - смекнула Клава.

- Открой сейчас же! - кричал Андрей Петрович, тарабаня в дверь кулаком, и застыл в ступоре, когда дверь бесшумно отворилась.

- Долго, милый, тупить собираешься? - вывел из шока бесцеремонный натиск.

- Какой я тебе милый!

- Шик! Окружающие видят меня твоей Олюшкой. А ты… влип… так тебе и надо! Будешь жить со старухой до конца дней. Извините, промашка вышла с колдовством, - ложная Ольга склонилась в реверансе, - зато получил бонус, убивцем не назовут.

Перевоплощенная старуха расхохоталась.

- Я-я-яяя, - только и мог прохрипеть Андрей Петрович.

- Тихо-тихо. Знаю. Хлопнул бы и меня… Увы, профукал искупление. Профукал.

- Все ты, все ты! - вскрикнул сокрушенный Андрей Петрович и помчался наверх в комнату.

Через минуту грянул выстрел. Ольга-бабуля недовольно нахмурилась: «Вот ведь сволочная натура,

испортил такой замысел! Зато Феденька отмщенный», - подумала она, высвобождаясь из молодого тела.

Голос Клавы заставил вовсе раствориться.

- Люди, люди! - заголосила домработница, видя падающую хозяйку.

Тут еще наверху открылась дверь, и вывалился хозяин с окровавленной грудью.

- Дура, чего горланишь? - вбежал в дом Жора.

- Хозяева того… - с трудом выговорила Клава.

- И кто их?

- Не знаююю… а-а-аааааа! - истошно вопила Клава.

- Степановна где?

Клава пожала плечами.

- Так покличь!

Женщина бросилась искать бабулю. Жорик прикинул выгоду момента: вовремя вспомнив, что когда-то шеф просил документы привезти и назвал код сейфа. «Верно, зачем трупаку бабки? К тому же должок за ним водится. Где наша не пропадала, может, свезет», - оживился Жора.

- Слушай, клуша, - позвал он Клаву, - получается, что я в курсе сейфа хозяйского. Поделюсь честно. Ты ментов звать-то не спеши.

Жора сквозанул к сейфу. И наткнулся на бабулю.

- Пшла, старая,- оттолкнул он Надежду Степановну.

- Милок, зря ломишься. Сейф пуст. Душегубец еще вчера денежки в детдом снес. Завещание? Так вот, - она протянула белый лист бумаги, где буквально нарисовались буквы с печатью, - золото, бриллианты женушки туда же ушли. Одним словом, тут взять нечего.

- Издеваешься, - процедил сквозь зубы Жора.

С улицы донесся вой милицейской сирены.

- Как всегда вовремя, - рассмеялась довольно старуха.

Жорика будто прибили к полу, сознание раздвоилось между желанием вскрыть сейф и мыслью: «Пора делать ноги».

- Почему он меня не видит? - махал покойный Андрей Петрович рукой перед лицом Жорика.

- И тут тормоз? Ты же себя продырявил, как мечтал, - ухмыльнулась старуха.

- Твою рожу видит же?

- Так я - дууух!

- А я?

- Ты, милок, ни то - ни се. Жил, таясь за делами темными. Бог и вычеркнул из списка подопечных. Да, и с ангельским чином ты, милок, пролетел. А черти сейчас прискачут. За ними не заржавеет. Ладно, и мне пора, загостилась на этом свете.

- С кем, старая, базаришь? - завертел головой, оглядываясь Жора.

- С тобой, дурень. Дуй отсюда, то из свидетеля в убивца обернешься. Жизнь, знаешь ли, кручинная штучка - дрючка.

Внизу послышались шаги. Жора кинулся к окну, за ним последовала голубая струйка света, и вовремя, ибо комнату заполнил черный ледяной вихрь с запахом серы.

…Коренастый, рыжеволосый следователь не мог добиться от домработницы объяснения, кто задушил хозяйку, если в доме никого не было, а хозяин в этот момент сам застрелился?

Он в который раз осматривал шею белокурой красавицы, где синели отпечатки мужских рук. Подкручивая старомодные усы, дознаватель ворчал на дикий холод и тухлый запах. Ему чудилось, что в доме есть кто-то невидимый, и он дико стонет. «В дыру всю эту мистику, пора закругляться», - подумал следователь.