Виталий Астапенков - Черный Тёть (СИ)

– Ну, как?

Девушка неопределённо пожала плечами.

– Понятно, – засмеялся Павел. – Но ты учти, мы ведь не скалу взрывали и не фашистский дот, поэтому взрыв не такой и мощный.

– И что теперь? – спросила Фрося.

– Теперь мы сходим, убедимся, что все заряды сработали. А с утра начнём копать. – Он повернулся к напарнику. – Убери тут, я вниз.

– Но… – запротестовал тот.

– Никаких но! – жёстко сказал Павел. – Я здесь командую.

Он двинулся вниз к покрытой ещё не осевшей пылью площадке. Фрося шагнула следом, но была остановлена напарником Павла.

– Нельзя, – он придержал её за руку. – Вот когда будем знать точно, что взорвались все, тогда – пожалуйста.

– Но вы же считали, сами говорили.

– Мы могли и ошибиться, – объяснил взрывник. – Лучше подождать. Да и пыль ещё не осела.

– Хорошо, – Фрося послушно кивнула и принялась смотреть на спускавшегося к площадке Павла. Солнце скрылось за деревьями, но света пока хватало, чтобы разглядеть в стремительно накатывающих сумерках ровное серое поле почему-то не оседающей пыли, покрывшей площадку. А там, куда падали рассеянные круги света от фар, девушке почудилось, что пыль начала сворачиваться в комья, похожие на вату, и просвечиваться изнутри серо-белым светом. Зрелище завораживало и одновременно вызывало чувство неосознанной тревоги, к тому же казалось, будто снизу доносится невнятный призывный гул.

Гул отдавался в ушах, давил, толкая туда, вниз, к медленному вращавшемуся водовороту серых комков. Фрося, как зачарованная, шагнула к площадке, не в силах сопротивляться. Где-то на самом краю сознания скользнула мысль, что следует остановиться и ни в коем случае не приближаться к странному слою пыли, и исчезла, задавленная гудящим в голове призывом. Впереди тёмным пятном замаячила спина Павла. Взрывник ладонями сжимал виски и медленно двигался в сторону площадки прямо в серую муть.

Он не дошёл каких-то пары шагов. Разряд молнии пробил тучи, упёршись на миг в завесу пыли, и секунду спустя раздался глухой хлопок, подхваченный оглушительным громовым раскатом прямо над головой. Вращавшаяся комковатая пыль всколыхнулась, замерла и медленно осела, открыв чёрную ровную площадку, без каких-либо следов взрывов. Но Фрося на неё не смотрела – она видела лишь лежащее на краю площадки скрюченное тело.

Девушка вскрикнула и метнулась вперёд, пробежала несколько метров – нога угодила в какую-то неразличимую в серости ямку. Ефросинья замахала руками, по инерции проскочила ещё пару шагов и покатилась по траве вниз, остановившись рядом с телом. Не вставая, подползла поближе, опираясь ладонями, и уставилась в лицо лежащего взрывника, неестественно-белое с синеватым отливом, хорошо заметным даже в сумерках. Ефросинья взяла его руку, собираясь проверить пульс, и с криком отпрянула. Кисти Павла были чёрными, как две обугленные деревяшки. Ефросинья с ужасом смотрела на них какое-то время, потом снова перевела взгляд на лицо и с облегчением заметила бившуюся на виске жилку. Павел был жив.

Сверху донесся неясный гул приближавшихся встревоженных голосов. Скоро вокруг всё оказалось заполнено народом. Ефросинью отодвинули от тела, подняли и укутали в чью-то брезентовую куртку. Её начала бить противная выматывающая дрожь. Кто-то посветил ей фонариком в лицо и что-то спросил. Она что-то ответила. В ушах шумело после громового раската, и слов она не разобрала. Её заставили хлебнуть из фляжки, похлопали по спине и оставили в покое, жадно хватающую раскрытым ртом воздух после дозы чистого спирта.

Постепенно дрожь утихла, и сквозь неясный шум в голове начали пробиваться отдельные связные фразы.

– …живой и то хорошо…

– …откуда молния взялась: дождя ни капли и на небе ни облачка… И по прогнозам должно быть без осадков.

– Такое бывает. Вот почему один заряд не сработал – вопрос! Вообще врываем, как при царе Горохе, на электронику давно пора переходить.

– Тебе в это захолустье ямо-бур пригнали – и то хлеб.

Девушка отметила, как трое человек подняли тело Павла и довольно осторожно понесли вверх по склону. Она помотала головой, прогоняя остатки шума в ушах, и наткнулась на сердитый взгляд Роберта Петровича Герина, начальника экспедиции.

– Вы как здесь оказались? – поинтересовался он ледяным тоном, затем окинул взглядом собравшихся. – Откуда здесь посторонние? Неприятностей захотелось?

– Это наша Ефросинья, из совхоза. – Фрося узнала по голосу Потапова. – Она с нами в оцеплении стояла. Вы успокойтесь, Роберт Петрович, воскресенье сегодня, выходной, у нас народу не хватало, а ваша экспедиция многим интересна. К счастью, ребятня совхозная не пронюхала, что взрывать будут, а то жизни бы не дали своим любопытством, пришлось бы всю ночь гонять.