Джон Томпсон - Твин Пикс - Кто убил Лору Палмер

Она словно боялась, что мужчина сбросит ее руку.

Но Эд этого не сделал. Он потянулся к приемнику, щелкнула клавиша и из динамика полилась спокойная музыка. — Знаешь что, Эд, — призналась Норма, — мне кажется, когда я с тобой, что ничего не произошло, что все будет по-прежнему. Но так ведь невозможно, правда? — Конечно, теперь уже ничего не вернуть, ничего не изменить. Нам останется только вспоминать. — Но воспоминания будут не из худших, — усмехнулась Норма, но улыбка получилась вымученной и несчастной. — Даже если Надин придет в себя, все равно мы не сможем больше встречаться, — сказал Эд, — иначе все может повториться. — Но все же… Малкастер ей не ответил. — Эд, — предприняла последнюю попытку Норма, — увези меня отсюда, слышишь? Давай сейчас поедем и, будем ехать долго, не останавливаясь, столько, на сколько хватит бензина. Эд, слышишь? Поехали! — Норма потянулась рукой к ключам зажигания.

Эд схватил ее за запястье и больно сжал. — Нет, Норма, не надо искушать меня. Думаешь, мне этого не хочется? — Тогда… тогда я не знаю, что сделаю с собой, — крикнула Норма, — сейчас же пусти мою руку, слышишь?

Эд испуганно разжал пальцы. Раньше Норма никогда не позволяла себе кричать на него. — Только не это, — наконец проговорил он, — знаешь, мне и так плохо. — А мне, а мне хорошо? — кричала Норма. — Но ты же сама захотела вызволить Хэнка раньше срока из тюрьмы, — наконец позволил и себе перейти в наступление Эд.

Но Норма внезапно вновь успокоилась. — Эд, послушай, мне кажется, мы просто настроились поругаться сейчас, наговорить друг другу такого, чтобы потом невозможно было встречаться. Слышишь, Эд, этот номер у тебя не пройдет. — Не я первый начал, по-моему, начала ты. — Я не хочу, не хочу, — Норма схватила Эда за руки, — мне не нужен никто, слышишь? Я не хочу думать ни о Надин, ни о Хэнке, ни о Джозефе. Есть только мы, Эд. — Конечно, я всегда буду помнить тебя, — Эд освободился от ее объятий. — Какой сегодня длинный день, — внезапно сказала Норма.

Ее лицо стало спокойным и умиротворенным. Эд облегченно вздохнул, но так и не понял, к чему клонит женщина. — Длинный день? Ты говоришь, что сегодня длинный день? — переспросил он. — Да, очень длинный день, потому что в него вмещается вся наша прежняя жизнь. Эд, ты понимаешь, что у нас уже с тобой жизнь прожита, что ничего лучшего, чем было, нам пережить не дано. Ты останешься с Надин, мне остается только быть с Хэнком.

Вся решимость Эда куда-то исчезла. Ему стало невыносимо жаль Норму. Ему вновь захотелось, чтобы она принялась психовать, колотить его, требовать, но та, казалось, уже смирилась со своей участью.

И именно это подвело Эда. Он запустил двигатель и, ни слова не говоря Норме, вывел машину на середину дороги. Они медленно проехали возле кафе и Эду даже показалось, что он увидел Хэнка, стоящего в белом фартуке за стойкой бара. — Куда мы едем? — спросила Норма с надеждой в голосе. — Далеко, — ответил Эд, — ты же сама просила. — Нет, Эд, не надо, — Норма положила ему руку на плечо. — Я понимаю, что я… Я понимаю, что я истеричка, не обращай на меня внимание. Эд, не надо.

Но Малкастер упрямо надавил на педаль акселератора, и машина понеслась, набирая скорость. Норма протянула руку к ключам зажигания и выключила двигатель.

Машина катилась по инерции.

Она ехала все медленнее и медленнее и, наконец, остановилась. — Я сделал все что мог, — Эд отпустил руль. Норма благодарно взглянула ему в глаза: — Послушай, я люблю тебя…— И я тоже…— И поэтому мы никуда не поедем. Мы останемся здесь, каждый со своим горем. Ведь, правда, Эд? — Я даже не знаю, что мне сейчас делать, — прошептал Малкастер.

Норма обняла его за шею и поцеловала в губы. Эд сначала не отвечал на поцелуи, крепко сжимая губы, но постепенно он стал податливым, принялся отвечать на ласки. — Я люблю тебя Норма, слышишь? Люблю. И никто и ничто не сможет разлучить нас. — Хорошо, хорошо, Эд, — шептала Норма. — Мы всегда будем с тобой вместе, но только ты не должен забывать про Надин.

По шоссе проносились редкие машины. Водители и пассажиры с удивлением смотрели на стоящую на обочине машину, в кабине которой, казалось, никого не было.

Почему Роберту Таундешу не сидится дома в Твин Пиксе? — Дорога к океану вдвоем кажется короче. — На вершине скалы Лысая Голова. — Почему на скалах не ставят диваны и кресла? — Кого Бобби взял бы с собой жить на безлюдную вершину. — Неужели Джозеф — убийца Лоры? — Над океаном сгущаются сумерки. — Могут ли кирпичи выдвигаться из стены как шуфлядки, а если могут, то, что в них лежит? — Скала чуть не уплывает в океан. — Хорошо все то, что хорошо кончается.