Роберт Стайн - Берегись снеговика

Отражавшиеся в сводах пещеры облака уплывали вправо. Из-за них казалось, что движется сама пещера.

Огромные и острые сосульки свисали со сводов набором ножей. Впрочем, мне они скорее напомнили заточенные зубы.

Я вглядывалась в черный отверстый зев и ждала. Ждала, кто же оттуда появится.

Долго ждать мне не пришлось.

От грохота весь уступ затрясся.

Испугавшись, что вот-вот соскользну, я повалилась на колени.

Рокот перерос в рев.

И высокая белая фигура выступила из темного зева пещеры. Громадный снеговик!

У меня перехватило дух; я уставилась на гору снегу, неумолимо движущуюся ко мне.

— Нееееееет! — завопила я дурным голосом.

Я забыла, где нахожусь. Забыла, что жмусь на узкой кромке льда.

И подалась назад — подальше от чудовища.

И соскользнула.

Соскользнула с уступа.

И почувствовала, что падаю.

Мои руки взметнулись вверх.

Взметнулись и схватились за край уступа.

Я вцепилась в него мертвой хваткой. Удержаться! Удержаться!

С ужасным стоном я подтянулась и вновь оказалась в безопасности. Дрожа. Содрогаясь всем телом. Дыхание вырывалось из груди короткими, судорожными всхлипами.

Я поднялась на колени и посмотрела на снеговика, а он злобно уставился на меня в ответ. Его кроваво-красный шарф трепетал на ветру. Круглые черные глаза были размером с дверные ручки. Темный рот выгнулся дугой в гневной усмешке.

И шрам. Шрам пересекал половину круглой головы, длинной, извилистой черной змеей.

— Оооооой! — вновь застонала я, когда трехпалые древесные руки потянулись ко мне.

Я затряслась от внезапно нахлынувшего холода. Холода, какого не испытывала за всю свою жизнь. Я буквально видела волны стужи, расходившиеся от широкого снежного тела.

А потом огромная круглая голова наклонилась. Черные глаза расширились.

И снеговик громогласно проревел:

— КТО ТЫ?!

Я дрожала в исходивших от него ледяных волнах.

Он говорил!

Истории Илая и Ролонды оказались правдой! От начала и до конца!

Не сводя с меня круглых глаз, снеговик надвигался на меня.

Я хотела подняться на ноги. Я хотела спасаться бегством.

Но вместо этого словно примерзла к месту.

Я не могла встать. Я не могла попятиться. Я не могла от него убежать.

— КТО ТЫ?! — вновь проревел снеговик. И вся гора затряслась.

— Я… я… — у меня получался лишь дрожащий писк. — Пожалуйста… — смогла я наконец выдавить. — Пожалуйста, я не хотела вас беспокоить. Я…

— КТО ТЫ?! — в третий раз прогремело огромное снежное существо.

— Мое имя? — пропищала я. — Меня зовут Жаклин. Жаклин ДеФорест.

Древесные руки снеговика взметнулись вверх. Темный рот распахнулся от изумления.

— СКАЖИ ЕЩЕ РАЗ, — потребовал он.

Я дрожала в волнах холодного воздуха.

— Жаклин ДеФорест, — повторила я тоненьким испуганным голоском.

Снеговик долго смотрел на меня в молчании. Он уперся руками в круглые белые бока.

— ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО Я? — требовательно спросил он.

Я с трудом сглотнула. Вопрос стал для меня полнейшей неожиданностью. Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни звука.

— ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО Я? — прогремел снеговик.

— Нет, — пискнула я. — Кто вы?

— Я ТВОЙ ОТЕЦ! — провозгласил снеговик.

— Неееееет! — в ужасе взвыла я.

Мне хотелось оказаться отсюда далеко-далеко. Хотелось убежать. Соскользнуть с горы. Улететь.

Но я не могла даже шелохнуться.

Снеговик сковал меня морозом. Удерживал на уступе. Приморозил холодом, что накатывал на меня волна за волной.

— Жаклин, я твой отец, — повторил снеговик, понизив свой громовой голос. Он смотрел на меня снизу вверх страшными, круглыми, стеклянными глазами. — Поверь мне.

— Эт… это невозможно ! — выдавила я. Я обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. — Вы же снеговик! Вы не можете быть моим отцом!

— Выслушай меня! — рявкнул снеговик. — Я твой отец. Твоя мать была чародейкой. И твоя тетя тоже. Твоя тетя использует все виды магии.

— Нет! — возразила я. Его ложь заставила меня собрать все свое мужество. Я поднялась на ноги.

— Это неправда! — гневно закричала я. — Я никогда не видела, чтоб тетя Грета занималась магией! Вы лжете!

Снеговик качнулся с боку на бок. Уступ подо мной снова тряхнуло. Я едва не потеряла равновесие.

— Я не лгу, Жаклин, — настаивал он. Он вскинул руки, словно в мольбе. — Я говорю правду.

— Но… но… — заикалась я.