Виталий Вавикин - Две жизни для одной мечты

– А я что говорил?! – Микела услышала усмешку, вернее, почувствовала, как улыбается Дуган.

– Но ведь что-то здесь есть.

– Немного. В основном то, что я тебе уже рассказал.

– Как старик продал свою душу?

– Да.

– Понятно.

Микела перевернула страницу, потревожив притихшие буквы. Они снова ожили, забегали по странице, собираясь в слова. Волнение заполнило грудь. Микела задержала дыхание, боясь спугнуть подбирающиеся друг к другу случайные слова. Нет, не случайные. Все было просто и понятно. Словосочетания, приложения. Взгляд зацепился за знак точка с запятой.

– Эй! – позвал Дуган.

– Я читаю! – отмахнулась от него Микела, снова перевернула страницу.

– Ладно. – Дуган закурил. – Ты будешь?

– Нет.

– А пиво?

– Нет. – Микела хотела бросить на него гневный взгляд, но не смогла отвести глаза от пожелтевших страниц.

Время замерло. Картина на стене. Картина отражается в окне. Фотография в газете. Газета на кровати. Дневник в руках. Ничего другого нет.

– Ну хватит! – Дуган захлопнул дневник, не забирая его из рук Микелы.

– Какого черта?! – крикнула она, но тут же сникла, отвернулась.

– На вот. Покури, – Дуган протянул ей свою недокуренную сигарету. Она послушно обхватила фильтр губами, затянулась, растерянно оглядываясь, словно впервые оказавшись в этой незнакомой комнате. – Еще? – предложил Дуган.

Она не ответила. Подушечки пальцев заскользили по влажной, шероховатой кожаной обложке дневника. Закрытые страницы были такими ясными, как будто их содержимое отпечаталось на глазах. Вот только прочитать и понять смысл Микела никак не могла. Пыталась снова и снова и снова и снова терпела фиаско. И чем больше сил было приложено для того, чтобы вспомнить, тем сильнее была жажда узнать, сильнее становился зуд, которой не позволял думать ни о чем другом.

«Всего один взгляд», – сказала себе Микела, раскрыла дневник старика Пирса. Буквы вздрогнули и разбежались кто куда, утратив свою содержательную стройность.

– Нет! – Микела нервно перевернула несколько страниц. – Что ты наделал?! – накинулась она на Дугана. – Ты все испортил!

– Что я испортил?

– Все! – Микела беспомощно всплеснула руками, бросила дневник на кровать, обхватила голову, пытаясь собраться с мыслями, которые разбегались так же, как буквы на желтых страницах. – Нужно открыть окно, – решила Микела.

Свежий воздух наполнил комнату.

– Успокоилась? – осторожно спросил Дуган.

– Кажется. – Микела бросила на него стыдливый взгляд. – Извини. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Ничего. Вчера, думаю, я выглядел так же, когда хотел купить у тебя картину Пирса. Наверное, ты права, и все дело в психологическом фоне, который создал старик.

– Да. Наверное. – Микела облизнула сухие губы и заставила себя улыбнуться. – Давай выйдем на улицу.

– Давай. А то у этого дома психологический фон тоже неважный.

– Ты шутишь, да?

– Ничуть. – Дуган вышел в коридор, надеясь, что старуха не станет звать его. В дальней комнате раздался сухой кашель.

– Ей не нужна помощь? – спросила Микела.

– Ей нужно внимание, – натянуто улыбнулся Дуган.

Они спустились по скрипучей лестнице, вышли на улицу. Генри Белфорд стоял на крыльце, монотонно потягивая сигарету.

– Ты не сможешь взять у отца пикап? – спросила Микела. Дуган замялся, бросил взгляд на затылок отца.

– Я починил его «Хонду», – сказал не поворачиваясь отец.

– Спасибо, – машинально сказала Микела. Дуган спустился с крыльца. Микела пошла за ним, заставив себя не смотреть на лоснящуюся от пота шею его отца. – Вы всегда так с ним? – спросила она Дугана, когда они отъехали от дома.

– Как?

– Как враги, которых заставили быть друзьями.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ладно. Тогда скажи сам, как ты это себе представляешь.

– Нечего говорить. Нечего представлять.

– Почему же тогда не переедешь?

– Не знаю.

– Боишься?

– Что? С чего ты взяла… – Дуган замялся, кровь отхлынула от лица.

– Боишься, – протянула Микела. – Вижу, что боишься. Вот только не пойму чего… Или кого…

Дуган лихо свернул на Ван-Бюрен-авеню. Скрипнула резина, едва не отправив «Хонду» в занос.

– Не гони так, – попросила Микела.

– А ты не копайся в моей голове, – процедил сквозь зубы Дуган.

Они проехали мимо бакалейной лавки на перекрестке, остановились возле дома Пирса.

– Я обидела тебя? – спросила Микела.

– Нет.

– Но и помогать убираться ты мне не будешь?

– Нет.