Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 1

– У тебя будет еще время, – Палермо болезненно поморщился. – После твоей находки, боюсь, я просто обязан убрать весь этот мусор со своего двора, иначе люди начнут придумывать всякое и…

– Боитесь, что мертвецов будет больше?

– Больше?! – Палермо едва не подпрыгнул, взял себя в руки, затравленно огляделся по сторонам. – Знаешь что, парень…

– Стэнли, – поправил его Донован.

Палермо наградил его недобрым взглядом, но все-таки кивнул.

– Знаешь что, Стэнли?

– Нет, мистер Палермо.

– Здесь все-таки посетители и все такое… Понимаешь? – голос Палермо стал вкрадчивым. – Не нужно кричать о мертвецах, пугая людей. – Палермо замолчал, заглядывая Доновану в глаза.

«Кто этот парень? Откуда он? Почему именно он нашел мертвеца? – ответов у Палермо не было, но ведь никто не запрещал ему задавать все эти вопросы самому себе. – И кто, черт возьми, тот мертвый мужчина, который лежит на заднем дворе моей закусочной?!»

Он увидел через окно подъехавшую к закусочной патрульную машину шерифа и спешно встал из-за стола.

– Оставайся здесь, – сказал Палермо. – Думаю, скоро ты понадобишься, – он дождался, когда Донован кивнет ему, и вышел на улицу.

Нэтти Стибингс выбралась из машины, поправляя форму. Ей было сорок два года, и прогнозы на предстоящие выборы шерифа обещали, что и следующий год она встретит в этой должности.

Дочь выросла и сменила Неваду на Иллинойс, решив стать врачом. Супруг, который неплохо разбирался в игорном бизнесе, подолгу не бывал в опустевшем доме, посвящая свою жизнь бесконечным судебным тяжбам.

Иногда – долгими вечерами, а в особенности ночами – Нэтти представляла, что ей снова двадцать лет, в колыбели спит маленькая Тиффани, Джек обнимает ее. Они лежат с ним в теплой кровати и строят планы на будущее. И нет еще ни нового дома, где так много ненужных комнат, ни работы Джека, оставляющей Нэтти снова и снова одну, ни штата Иллинойс, забравшего у нее дочь. Все впереди. Все только начинается. И это прекрасно.

В груди разрастается что-то теплое и чистое, принося умиротворение и покой. Обычно в эти минуты Нэтти засыпала, но иногда… она поднималась на чердак и не спала всю ночь, пытаясь перенести свои чувства при помощи красок и кистей на чистый холст.

Рисовать Нэтти умела почти всю жизнь, но мало кто знал об этом ее увлечении. Лишь семья да пара близких друзей. Она никогда не рисовала на заказ, никогда не рисовала, чтобы после подарить кому-нибудь свою картину. Почти все созданные полотна пылились на чердаке, правда некоторые Нэтти нещадно предала огню. Они не приносили ей ни радости, ни удовлетворения от проделанной работы. В них не было счастья и тепла. Лишь запечатленные трудные моменты в жизни Нэтти: вот Тиффани упала с качелей и сломала ключицу, вот заболел Джек и Нэтти думала, что он умрет, вот Нэтти одна и черная грусть растекается по полотну непроглядной ночью… Именно эти картины и сжигала Нэтти. Если ей и дана возможность творить что-то в этом мире, то пусть это будет то, что приносит ей теплоту и покой, нежели то, что рождает сомнения и тревоги.

Она остановила патрульную машину на стоянке возле кафе Палермо и твердо решила, если окажется, что вызов ложный и у хозяина отеля просто разыгралось воображение, то первое, что она сделает, как только уедет отсюда, – нашлет на недоделанного итальянца какую-нибудь инспекцию. Сколько раз он заставлял подниматься посреди ночи с постели и ехать сюда лишь потому, что кто-то уехал не заплатив за номер или прихватив с собой полотенце. Но вот чтобы говорить о мертвецах… Такой предлог Палермо использовал впервые. Что ж, если у него здесь действительно мертвец, то картина может и подождать.

Нэтти вспомнила еще не успевший просохнуть холст. Когда она сможет вернуться к своей картине? Когда воспоминания и чувства снова примут прерванное звонком Палермо направление? Вряд ли это случится в ближайшие дни. Если вызов окажется ложным, то выходной день все равно будет безвозвратно потерян. А если ей придется заглянуть в глаза настоящего мертвеца…

Нэтти передернула плечами. Если бы в жизни можно было так же, как и в живописи, выбирать желанное и отсеивать ненужное! Не то чтобы Нэтти за семнадцать лет службы не видела трупов – еще будучи стажером старого шерифа Кнульпа ей пришлось насмотреться на это.

Кто-то позвонил в участок и сообщил координаты, где было захоронено тринадцать начавших разлагаться тел. Никто так и не узнал, что там случилось. Лишь шериф Кнульп сумел выяснить, кто сделал этот анонимный звонок. Девушка. Сейчас Нэтти уже не помнила имени. Кажется, она искала не то своего отца, не то брата. Шериф Кнульп не дал делу хода. Девушка просто хотела похоронить родственника. Старик Кнульп всегда был сентиментален к подобным историям. Сколько ему было? Шестьдесят? Семьдесят лет?