Андрей Агафонов - Запах крови

— Сереж, — она садится рядом с ним на диван, — мне сейчас непросто.

— А кому сейчас просто? В стране бардак, работы нет…

— Сереж, — она запускает пальцы в его волосы. Он поворачивается к ней. Выключает телевизор.

За окном стремительно темнеет.

— Снимай, снимай! — гогот. На экране смартфона расплывается вид за окном — там темно, фонари, медленно двигаются расплывчатые фигуры. Резкость наводится — за окном между кое-как припаркованных автомобилей дерутся два зомби. Оператор увеличивает картинку до максимума — зомби рассыпаются на пикселя, но все-таки заметно, что у одного кое-как висит рука, а второй где-то потерял щеку. Дерутся они довольно неуклюже.

— Вы че тут забыли! — раздается с улицы грубый голос. Новый взрыв веселья в квартире. Местный скандальный пенсионер замахивается на зомби палкой.

— Мочи их, отец! — орет в окно прыщавый паренек. — По харе бей!

Подбодренный пенсионер подступает ближе и лупит палкой по голове одного из зомби. Голова с тихим треском отрывается и падает, чмокнув, на асфальт. У туловища без головы подламываются колени, оно рушится и замирает комом. Второго зомби вошедший в раж пенсионер начинает избивать кулаками и ногами. Из окон слышны одобрительные окрики и свист.

В квартире девочка лет 15, сидящая на полу, угрюмо говорит остальным:

— Че вы этого дурака заводите, он сейчас сам заразится и всех перезаражает!

— Сама ты дура, Семенова, как можно заразиться, если он тебя не укусил?

— Откуда я знаю! У нас в школе вообще директор зазомбил!

— Зазомбил! Гыгыгы.

— Так его тоже укусили наверное.

— Ага, завуч, когда минет делала.

— Гыгыгы!

— Вы идиоты, у нас директор женщина!

— Смотрите, смотрите!

На улице пенсионер, покончив со вторым зомби, расстегивает ширинку и начинает мочиться на трупы.

— Фу-у!

— Фу-у-у!

— Семенова, иди посмотри, какой у пенса хер!

— Отвяньте, а?!

— БЛЯ!

В автомобиль рядом с пенсионером впивается огненная голова. Гремит взрыв. Осколки шелестят в воздухе. Когда дым оседает, внизу на асфальте кровавое месиво.

— Сука! Сука! Как вы заебали! — начинает истерично орать пацан в футболке на три размера больше.

— Свет гасим, пацаны… Быстрей…

В темноте рвутся вспышки.

Тяжелое сопение. Пятнистые спины. Звон амуниции. Тусклые лампы дневного света. Грохот шагов по узким коридорам с низкими потолками. Распахивается дверь, сразу делается светло — много ламп, из-за стола встает девочка в рваных джинсовых шортах поверх колготок, девочку отодвигают в сторону, комната заполняется вооруженными людьми. Вторая дверь — гримерная, перед зеркалом во всю стену сидит и нежно бьет себя по лицу пуховым шариком Алена Ахматова. На ней розовая блузка и багровая юбка в пол.

— Алена Викторовна! — пищит девочка из приемной.

Вошедшие в гримерку, их пятеро, один постарше, выстраиваются вокруг Ахматовой полукольцом и выжидательно наблюдают, картинно сложив руки на автоматы. У некоторых на лицах играют кривые ухмылки.

— Что хотели? — не глядя на гостей, интересуется Ахматова, подкрашивая губы.

— Пойдемте с нами, — кашлянув, говорит старший.

— Можно узнать, — очередной мазок, — зачем?

— Ну ты, сучка, — выступает вперед один из бойцов.

— Тихо, тихо, Артем, — осаживает его командир. — Есть приказ доставить вас по назначению.

— Чей приказ? Комитета зомби?

— Не понял вас, — хмурится командир.

— Да вот Артем ваш… — лениво говорит Ахматова, — он уже превращается. Там в коридоре еще один. Они друзья? Вместе спортом занимаются? Раздевалки, полотенца… Душевая, — смотрит в зеркало, — комната…

Артем, яростно матерясь, вскидывает автомат.

По комнате проносится небольшой розово-багровый смерч, и трое бойцов валятся на пол, схватившись за горло и обливаясь кровью. Алена все в той же позе сидит у зеркала и удрученно смотрит на окровавленный рот:

— Смотрите, что вы наделали. Час времени впустую…

Командир и второй уцелевший боец стоят неподвижно.

— Мы пойдем, — говорит командир.

— Всего вам доброго, — улыбается фирменной улыбкой Ахматова. — До новых встреч в эфире!

И вновь отворачивается к зеркалу.

— О Боже… О Боже… О госсподииииии! — белые зубы ее светятся в темноте, губы ее растягиваются в улыбке, подбородок ее масла куском лежит в сумраке постельного белья, ноги ее в золотом сиянии уличного фонаря мерцают, раскинувшись ночными проспектами. Логан садится на постели, гладит ее, еще дрожащую, по спине, нашаривает рядом с постелью джинсы, достает оттуда сигареты и зажигалку, закуривает, разгоняя дым рукой. Смотрит в потолок. Вздрагивает: на колени ему грузно прыгает кот и принимается урчать как трактор.