Шон Хатсон - Жертвы

Хелен окликнула его, пытаясь задержать, но Кук даже не обернулся. Стиснув зубы так, что желваки на скулах заиграли, он прошел через гараж во двор, залитый солнцем. За дверью он вдруг отшатнулся, словно натолкнувшись на плотную стену жара, вдохнул в себя побольше воздуха, стремясь успокоиться. Куку хотелось кричать, громко излить свой гнев, но что-то удерживало его; он зашагал по дорожке из гравия к своей машине, постоянно сжимая и разжимая кулаки. На двух пальцах у него была содрана кожа — не иначе, от зуботычин Уолшу. Рукав рубашки был в крови. Красные пятна успели высохнуть на ткани.

Кук подошел к своей «ауди» и сел за руль. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: что же его все-таки привело сегодня домой? Может быть, ему нужны были какие-то записи? Что-то надо было проверить в справочниках? Вспомнить не удавалось. Перед глазами стояли переплетенные, потные тела Уолша и Хелен. Можно было только догадываться, сколько подобных свиданий было раньше. Сколько до этого было совокуплений, сколько измен.

Кук со злости ударил по рулевому колесу, затем протянул руку и повернул ключ в замке зажигания. Мотор заурчал, машина тронулась.

Жара вдруг стала занимать его меньше всего.

Даг Уолш наблюдал, как отъехала «ауди», глаза его недобро сузились и холодно блестели.

— Дешевый подонок, — пробормотал он, облизывая языком глубокую рану на нижней губе. Почувствовав на языке кровь, сплюнул через открытое окно своего «датсуна». Сидя за рулем в одних лишь джинсах, он потер ушибленный бок, по которому уже начал растекаться фиолетовый синяк.

— Подонок, — прошептал он еще раз.

Когда он поднял голову, «ауди» уже скрылась за поворотом.

Уолш завел двигатель, включил передачу и рванул с места.

Он держался на безопасном расстоянии от «ауди», так что Кук, даже взглянув в зеркало заднего вида, не мог разглядеть лицо своего преследователя.

Уолш крепче ухватился за руль и продолжал погоню.

— Следите глазами за светом.

В затемненном кабинете было непонятно, откуда доносились слова. Миллер послушно следил за движением светового луча у себя перед глазами.

— Реакция зрачков хорошая, — сказал Томпсон, то удаляя узкий луч от глаз Миллера, то направляя его поочередно на каждый глаз. — Возникали у вас какие-нибудь неприятные ощущения? Что-то вас беспокоит?

Миллер судорожно сглотнул, вспомнив приступы слепоты, последний из которых случился с ним всего лишь полчаса назад. Потом еще этот инцидент с фотографией Кука. Эта аура...

— Ничего, — соврал он.

Томпсон осторожно оттянул вниз нижнее веко левого глаза Миллера, осмотрел слизистую оболочку и с удовлетворением отметил ее ярко-красную окраску. Он отметил также густую сеть вен, змейками вьющихся вверх от нижней части глаза. Некоторые вены, похожие на усики, несколько припухли, и Томпсон стал изучать их более пристально.

— Вы действительно не ощущали никакой боли в этом глазу? — недоверчиво спросил доктор.

— Послушайте, главное — я вижу! — воскликнул Миллер. — Все остальное не важно. Я знал, что могут возникнуть осложнения, и был готов к этому.

— Так вы говорите, что осложнений не было?

— У меня все в порядке, доктор. Вы удовлетворены?

— Известно ли вам, что поначалу я был против операции? — спросил Томпсон.

— Я этого не знал, но все равно это бы не изменило моего решения, — сказал Миллер. — Мне грозила слепота, понимаете?

— Глаз, который мы пересадили...

Миллер резко оборвал его:

— С ним все в порядке! Я отменил заказ на белую палку, а собаки-поводыри слишком прожорливы. Вы вернули мне зрение, и это единственное, что имеет значение.

— Но ведь это же ваше будущее, мистер Миллер, — сказал Томпсон, подходя к окну и раздвигая шторы.

Он не заметил, как Миллер слегка прикрыл глаза, когда солнечный свет проник в помещение.

Доктор вернулся к своему столу, его место у окна занял Миллер. Его внимание привлекла стоянка автомашин внизу.

— А что бы вы сделали, если бы началось отторжение пересаженного глаза? — поинтересовался он.

— Пришлось бы его удалить, — без обиняков ответил Томпсон.

Миллер почти незаметно кивнул, не отводя взгляда от бетонированной площадки внизу.

Джордж Кук поставил свою «ауди» на отведенное ему место на больничной стоянке. Выключив двигатель, он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Какое счастье, что сегодня у него не было операций! В голове проносились обрывки мыслей и планов. Гнев и обвинения переполняли его. Хирург снова посмотрел на содранную кожу на пальцах и принялся их машинально сгибать и разгибать.